Распоротый (Дубов) - страница 5

Краем уха я слышал клоуна, который уже начинал понимать безнадежность разговора и потому горячился.

– Почему в деревню? – вопрошал он. – Почему работать? Откуда этот энтузиазм? Разве до войны мы жили бедно? Еды всем хватало. Строились дороги. Электромобиль вот придумали. Почему теперь все, как один? Я знаю, что надо восстановить разрушенное. Но разве нельзя веселиться? Почему бы, как раньше, не плясать на карнавалах, втирать айю и пить скруш? Я хочу просто жить!

– Мы плохо жили, – убежденно отвечала ему женщина. – Мы были ленивы и праздны. Каждый делал что хотел, и у каждого был свой дракон. Ты пересек войну, но так ничего и не понял. Если все зададутся одной целью, и цель эта будет возвышенна, мы построим сказку. Война началась из-за противоречий, мы все хотели разного. Теперь люди очнулись и поняли, что лучше действовать заодно. Жаль только, что пришлось так дорого заплатить за это.

Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Страна явно сходила с ума, и никто не пытался этому помешать. Когда я покупал гостиницу, я вспоминал веселую и беспечную планету, несущуюся в вечном танце. Но прилетел я в совсем иной мир.

Может быть, в том, что происходило, и не было ничего особенного. После прилета я уже запрашивал по этому поводу Амалазунту, но она не нашла в моем сообщении причин для тревоги.

– Кто-нибудь заставляет их делать то, что они делают? – спросила она.

Я вынужден был признать, что нет. Но ни тогда, ни сейчас я не мог избавиться от ощущения, что здесь что-то не так. На мой взгляд, граждане Керста пытались сотворить утопию, а я не помнил случая, чтобы такая попытка оканчивалась добром. Впрочем, зональному Гроссмейстеру должно быть виднее. Кроме того, у меня хватало своих забот. Поэтому Амалазунту я больше не беспокоил.

– Ты же знаешь, что хайси душит поля, – говорила женщина. – Если мы все не выйдем на борьбу с ним, что будут есть наши дети в сухой период?

– Твои дети уже взрослые, – отвечал клоун. – Они сами позаботятся о себе.

Девушка напротив меня наконец решилась. Она сложила газету и подалась вперед.

– Привет, – сказала она. – Я Шор. А тебя как зовут?

– Тера, – ответил я тоскливо. – Извини, Шор, но меня сегодня уже ждут.

По земным меркам девушка была очень хороша собой. Здешние девушки вообще выгодно отличались своей изящной хрупкостью от женщин моей расы. Но сегодня я никого не хотел.

– Мы можем никуда не идти, – настаивала Шор. – Здесь есть комната. Неужели у тебя не найдется полпериода?

Я подумал, что, наверное, следует сказать, что на войне меня ранило в пах и я теперь ничего не могу, но вместо этого кивнул головой и встал.