Маша вынесла ему весь семейный бюджет. Она не хотела, чтобы Феликс ел прокурорские обеды.
— А вы? — растерялся Феликс.
— Я выкручусь, — пообещала Маша.
Ей в голову не приходило, что у Феликса могут быть иные задачи, кроме творческих.
* * *
Феликс ехал на электричке, потом шёл пешком и оказался в посёлке, где жила Нина. Номера дома и улицу он не знал. И, как чеховский герой из «Дамы с собачкой», — выяснял: где тут дача главного прокурора. Ему доказали высокий сплошной забор. Он стоял перед забором. Залаяла собака, но не шпиц, как у Чехова, а бультерьер, собака-людоед.
Вышла Нина — загорелая, в шортах. Не удивилась, как будто ждала. Потом пошла к отцу и сказала, что Феликс будет жить у них в доме, в гостевой комнате.
— Кого ты из меня делаешь? — спросил прокурор.
— Я его люблю, — коротко объяснила Нина.
Отец разрешил.
Феликс поселился как жених. Было очевидно, что без серьёзных намерений он не посмел бы поселиться в сердце семьи хозяина края.
* * *
Феликс вставал рано, уходил на рыбалку. Приносил большой улов.
В летней кухне качался пол. Феликс переменил лаги и перестелил пол.
Ночью они с Ниной купались под низкими южными звёздами. Какое это было счастье…
Однажды утром Нина сказала:
— Отец хочет с тобой поговорить. Поднимись к нему в кабинет.
Феликс испугался. Он понял, что его вызывают на ковёр. Это тебе не Дина и Зина в проёме между дверьми.
Придётся отвечать. Но возможен и другой вариант: ему покажут своё место и отберут Нину. Кто он? Нищий творец. И кто она? Принцесса, захотевшая поиграть в простую девчонку. Как в итальянском фильме.
Прокурор сидел в просторном кабинете, за просторным столом и сам был просторный, очень русский, мужиковатый. Смотрел профессионально-пристально.
Феликсу показалось, что ещё пять минут, и на него наденут наручники.
— Я знаю, что вы женаты и у вас сын, — коротко и ясно проговорил прокурор.
Феликс молчал. Все было правдой.
— Я не хочу, чтобы моя дочь путалась с женатым Человеком.
Феликс молчал. Он бы тоже не хотел, будь он на месте прокурора.
— Я не возражаю, если вы войдёте в нашу семью. Я вам помогу. У вас будет зелёная улица.
Феликс не понял, что такое зелёная улица. Поднял глаза.
— Я вас не покупаю. — объяснил прокурор. — Просто я больше всего в жизни люблю мою дочь.
— Я тоже люблю вашу дочь, — отозвался Феликс. И это было единственное, что он сказал.
Его любовь к Нине была совершенно другой, чем к Маше. Машу он любил сверху вниз, снисходя. А Нину — снизу вверх, возвышаясь.
Вечером они сидели у моря. Феликс сказал:
— Опомнись. Я — одесская фарца.
— Нет… — тихо ответила Нина.