Этот тип, который кредитовал Детлефа, страшно обозлился, но так ничего и не предпринял, чтобы вернуть товар. Наверное, он просто хотел проверить, катит ли Детлеф под дилера, и теперь убедился, что у того нет ни малейших способностей к торговле… Ну, бывает – производственный риск.
Первые три недели летних каникул я провела с Детлефом. Мы встречались с ним уже в полдень и не расставались до вечера; как правило, большую часть дня мы, сбиваясь с ног, носились в поисках денег. Я делала такие вещи, которые раньше сочла бы невероятными для себя. Я воровала как сорока в супермаркетах. Все подряд, но прежде всего то, что можно было легко загнать в «Саунде». Получить деньги, купить героин… Редко когда выручки хватало на два укола в день. Но постоянно порошок нам вроде не был нужен – можно было перетерпеть. К счастью, мы легко могли обходиться без герыча целыми днями, – серьезной физической зависимости у нас ещё не было…
* * *
Во второй половине каникул я должна была отправиться к бабушке в Гессен.
Бабушка жила там в маленькой деревне. И что смешно – я страшно радовалась и бабушке и деревне, а с другой стороны, не могла себе представить эти две-три недели без Детлефа. То, что я выдержу хотя бы несколько дней без «Саунда» и огней Кудамма, казалось мне вряд ли мыслимым. И всё-таки мне так хотелось в деревню, – к детям, которые ещё и слыхом не слышали о наркотиках, а просто плескались в ручье и катались верхом! Я сама уже не знала, кто же я всё-таки…
Не долго думая, я разделила себя на две полностью противоположные половины, и стала писать письма сама себе. Это называлось: Кристина пишет Вере. Вера это моё второе имя. Кристина была маленькой девочкой, которая хочет к бабушке, Вера была игловой. И теперь они спорили в письмах…
Уже когда мама сажала меня в поезд, я была только Кристиной, а когда оказалась у бабушки на кухне, это было так, как будто я никогда и не ездила в Берлин. Я почувствовала себя снова дома, по-настоящему дома всё из-за бабушки. Я любила её очень! Бабушку и её кухню! Кухня была как из книги с картинками. Настоящая крестьянская кухня с печью, огромными кастрюлями и сковородками, в которых всегда что-то жарилось и парилось на слабом огне… Так уютно!
С двоюродными братьями и сёстрами да и с другими ровесниками в деревне я быстро нашла общий язык – пришлось заново познакомиться. Они все были совершенно нормальными детьми… Ну как и я. Среди них я снова чувствовала себя ребёнком. Я ведь уже почти забыла это чувство! Туфли на высоком каблуке я забросила подальше в угол – одалживала себе у других ребят в зависимости от погоды то сандалии, то резиновые сапоги. К косметичке так ни разу и не притронулась. Здесь никому и ничего не надо было доказывать…