– Берта, – умоляющим тоном промолвила миссис Холт. – Пожалуйста, зовите меня Бертой.
По ее лицу скользнула кокетливая гримаска.
– Когда меня называют миссис Холт, я кажусь себе старухой.
– Хорошо, – сказал Джек, – …Берта.
– Arrivederci, Джек, – произнесла она и, держа мужа под руку, поплыла к столу; Холт усадил ее в кресло, обращаясь с ней так, словно она была только что выкопанной из земли драгоценной амфорой. Затем Холт вернулся к Джеку. Его дыхание после быстрого танца было легким, ровным.
– Если позволите, – церемонно сказал Холт, – я провожу вас до двери.
Выходя из комнаты, Джек оглянулся назад и успел заметить, как рука Барзелли снова скользнула под стол.
Джек и мистер Холт спустились по лестнице вниз, мимо закрытого ресторана на втором этаже, мимо картины с обнаженной женщиной, висевшей в холле, мимо бара с негром-пианистом, негромко игравшим для американской пары, которая о чем-то спорила в углу.
– Знаете, – сказал Холт, когда гардеробщица подала Джеку его пальто, – я бы немного подышал свежим воздухом. Вы не хотите прогуляться?
– С удовольствием, – ответил Джек.
Теперь, уже направляясь к себе в отель, Джек почувствовал, что он не спешит оказаться в пустых (или не пустых) комнатах один на один с бессонницей.
Холт взял пальто и сомбреро, аккуратно надел шляпу на свою лысеющую голову; они шагнули в ночь. У подъезда, кутаясь в свои пальто, что-то оживленно обсуждали таксисты; полная женщина с корзиной фиалок поджидала в темноте влюбленных. На противоположной стороне улицы стоял фиакр с зажженным керосиновым фонарем; лошадь, накрытая попоной, дремала стоя.
Джек и Холт свернули за угол и зашагали по набережной. Сейчас спавший Рим принадлежал им.
– Берта предпочитает возвращаться домой лишь после того, как уйдут музыканты, – сказал Холт и улыбнулся, демонстрируя свою терпимость. – Вы бы удивились, если бы узнали, сколько раз в году я встречаю рассвет.
Он уставился на воды Тибра.
– Вода почти не движется, верно?
– «Бурлящий Тибр меж берегов несется», – внезапно продекламировал Холт. – Думаю, я смог бы переплыть эту реку даже в доспехах. Наверно, Шекспир никогда не видел ее воочию.
Он застенчиво улыбнулся, испугавшись своего смелого экскурса в область литературы.
Странные люди эти итальянцы, – сказал Холт. – Живу! в Риме так, словно он ничем не отличается от прочих городов. Словно здесь никогда ничего не происходило.
Джек шел, молча разглядывая большое темное здание Дворца Правосудия, думая о своей спальне, ожидая, когда Холт начнет разговор, ради которого он вышел с Джеком на улицу.