– Вы стояли у окна?
– Да. Я знала, что вы спросите. Я всегда стою… стояла, когда он улетал…
– Все было?…
– Все было нормально, – перебила Савельева следователя. – Он не нервничал, был трезв и… Все было номально.
Савельева говорила спокойно и четко, пытаясь отделять личные эмоции от фактов. Она старалась опережать вопросы Сабашова, которые могли задеть ее за живое. Следователь оформил протокол допроса.
Уже в прихожей, провожая Сабашова, она спросила у него про внука Юрку.
– Что-то опять не то? – насторожился Сабашов.
– Да нет, все нормально.
– А то я хотел его даже выругать в прошлый раз, – соврал Сабашов.
В последний раз Юрка стянул с другом Вовкой школьный журнал. Они бросили его в туалет на стройке. Хорошо еще догадались замотать в целлофановый пакет – чувствовали, что придется доставать его обратно.
– А Вовка погиб на стадионе, – вздохнул Сабашов.
– Да, шесть школьников из нашей школы погибли.
Сабашов вышел за дверь и, стараясь ступать бесшумно, направился на выход. Но за приоткрытой дверью напротив его караулила сестра жены:
– Опять по молодухам таскаешься! Я Тоське-то все передам.
– Да ты чего? Я на работе, свидетелей допрашиваю, – сказал Сабашов и разозлился на себя за свое малодушное оправдание.
– На работе. А в те разы? Когда по часу у нее торчал?
– Не по часу, а по полчаса, – огрызнулся привыкший к точности Сабашов. – Я тогда из-за Юрки приходил.
– К учителям ходят в школу.
– Какая школа! У меня работа во сколько заканчивается?
– Ага! А сейчас тоже по школьным делам пришел? Уж не свистел бы. У детей пятый день каникулы. Все школы закрыты.
– Объясняю тебе, я допрашиваю свидетелей, – оборонялся Сабашов.
– Ага, свидетелей. Чего ж ты меня не допросил? Чем я тебе не свидетель? Рожей, что ли, не вышла?
– Да что ты видеть могла? У тебя и окна в другую сторону выходят.
– А может, я на улице была? Чего ж ты не спросишь? Следователь!
– У тебя минус семь, – съязвил Сабашов. – И очки три недели как разбиты.
– По твоей милости три недели без очков. Сколько тебя прошу, в область ездишь – закажи новые.
Выйдя на улицу, раздраженный и уставший Сабашов попытался сосредоточиться на основных деталях сегодняшнего допроса, но это не удавалось. «Надо же, пять минут своим языком потрепала – и нет человека!» – зло подумал он о скандальной родственнице.
Было тяжко и пусто на душе – ничего-то он существенного не нашел. Отставит его Турецкий от дела. И то правильно – не те уж годы, чтоб за молодыми угнаться…
Директора застали в собственном кабинете, но он не сидел за положенным ему центральным столом, а подписывал какие-то бумаги стоя у окна, постоянно окруженный посетителями, входящими и выходящими практически бесконтрольно. Суета и толкотня скрыли приход новых гостей, тем более что Резник, передав Турецкого и Дитера секретарше, исчез, сославшись на занятость. Возможно, им пришлось еще бы долго ожидать, пока Алексей Сергеевич наконец отвлечется от дел, но директор, несмотря на свою вальяжность, не мог долго находиться на одном месте, к тому же он беспрерывно курил, а сигареты в пачке закончились, что и заставило директора пролететь пулей к столу, где он лихорадочно принялся шарить по ящикам.