Однако Томаса было не так-то легко успокоить.
– Нет, мы все выясним на глазах у этих людей, которые будут моими свидетелями. – Он ткнул пальцем в сторону галереи. – Я обратился к вам по поводу Шарлотты, поскольку наш домашний доктор заверил меня, что вы лучший из врачей. Для меня лучший это не только лучший в операционной, но также лучший в уходе за моей женой... человеческим существом, а не бесчувственным куском... мертвечины!
Голос Питера Томаса звучал с пугающей силой и болью. На посту медсестер Кристина Билл осторожно повернула голову к Джанет Поулос, старшей вечерней сестре. Поулос бесстрастно встретила ее взгляд, но затем едва заметно кивнула. Это была стройная женщина лет на десять старше Кристины. Ее черные, как уголь, волосы были собраны в тугой пучок, подчеркивая тонкие черты лица и темные кошачьи глаза. Ниточка шрама, тянущаяся вдоль носа, превращала ее милую улыбку в немного презрительную гримасу, и это, несомненно, способствовало тому, что среди младшего обслуживающего персонала за ней закрепилась репутация непреклонной и лишенной юмора женщины.
Кристина увидала ее в совершенно другом свете, так как именно Джанет способствовала ее вступлению в "Союз сестер милосердия". Это движение было покрыто такой пеленой таинственности, что Джанет оставалась единственным членом "Союза", которого она знала в лицо и по имени. Многозначительный наклон головы служил подтверждением того, что Поулос тоже соответствующим образом оценивает драму, разворачивающуюся перед ними.
– Хорошо, профессор, – с ноткой раздражения в голосе сказал Хатнер. – Если вы так хотите, можно поговорить прямо здесь. У вас есть еще что сказать или вы хотите точно знать, что происходит с Шарлоттой?
– Продолжайте, – буркнул Томас, разжимая кулаки и облокачиваясь на высокую стойку, за которой сидела совершенно ошарашенная секретарша отделения.
Со снисходительным терпением того, кто уверен, что рано или поздно все равно одержит победу, Хатнер обстоятельно описал события, заставившие его принять решение использовать трубку для дренажа кишечника Шарлотты Томас. Затем более мягко он добавил:
– На первый взгляд это незаметно, но наше лечение начинает приносить свои плоды. В самое ближайшее время кризис должен быть преодолен.
Питер Томас опустил голову и повернулся, чтобы уйти. В этот момент Дэвиду показалось, что Хатнер все-таки убедил этого человека, но затем Томас медленно поднял голову, откинул ее назад и проговорил. – Доктор Хатнер, я считаю, что моя жена умирает. Я убежден в этом и признаю это. Я также убежден, что в результате того, что вы называете