– Какие слухи?
– Кажется, полковник догадался, что его жена к вам неравнодушна, и будто бы решил содрать с вас шкуру... полностью!
Плечи лейтенанта опустились, лицо как будто расплавилось.
– Неправда, – пробормотал он, хотя уже убедил себя, что это именно так.
Юбер энергично закивал головой.
– Правда. Я узнал это из первых рук. Вы же знаете, что я нахожусь под наблюдением до тех пор, пока мое положение не будет официально узаконено. Из-за этого я ночую в помещении гауптвахты. В первые ночи меня запирали в камере, а теперь дают ходить почти всюду, куда я хочу...
Он посмотрел на Глазовского, не сводившего глаз с его губ.
– Вчера вечером я шел в туалет. Босиком по паркету... Туалеты находятся рядом с кабинетом начальника гауптвахты.
Новая пауза. Глазовский занервничал:
– Да выкладывай! Не тяни...
– В кабинете сидели четверо или пятеро и говорили о вас. Глазовский, Глазовский, опять Глазовский... Вы человек дня.
– И что они говорили?
– Говорили, что полковник разговаривал с комиссаром и решил, что трибунал для примера другим приговорит вас к смерти.
Глазовский икнул и позеленел.
– Что?
Юбер невозмутимо продолжил:
– Одни были "за", другие "против". Те, кто были против, говорили, что полковник будто бы узнал, что его жена бегает за вами. Еще они говорили, что у вас, может быть, есть шанс выкрутиться, если вы задействуете ваши связи... и что, возможно, смертную казнь заменят пожизненными каторжными работами.
– Лучше сдохнуть! – буркнул лейтенант неузнаваемым голосом. – Лучше уж сдохнуть...
Потом, обхватив голову руками, он удивился:
– Но почему они еще разрешают мне летать? Почему не арестовали меня сразу? Все, что они сделали, сказали мне, что через восемь дней военный трибунал будет судить меня за самовольное оставление боевого поста или что-то вроде этого, а потом запретили в баре и магазине продавать мне спиртное.
Юбер навострил уши при последних словах, но сначала ответил на первый вопрос:
– Они как раз говорили об этом. Один из них считал, что полковник надеется, что вы поймете, что вас ждет, и предпочтете разбиться на самолете. Несчастный случай!
Глазовский возмущенно подскочил.
– Они чокнутые! Совершенно чокнутые! Если они хотят меня убить, то пусть делают это сами.
– Вы абсолютно правы, – согласился Юбер. – Ни в коем случае не делайте этого! Они будут слишком рады... На вашем месте я бы поискал способ устроить им гадость. Кроме шуток! Эти люди считают себя богами!
Он встал, вынул из шкафа бутылку водки и сполоснул под краном два стакана.
– По капельке?
Глазовский тревожно посмотрел на дверь.