Он взял сигарету из пачки, протянутой ему Скирвиным, и добавил:
– Я не мог знать, что они следят за мной радаром и что они поднимут тревогу, как только увидят, как я снижаюсь.
– Конечно, – сказал Юбер, получивший ответ на вопрос, который задавал себе с того самого дня.
Ответ был очень поучительным. Скирвин дал Глазовскому прикурить, и тот продолжил заплетающимся языком, выдававшим теперь его опьянение:
– Куча идиотов! Не могли же у меня утащить самолет, пока я звонил!
Скирвин насмешливо бросил:
– Сто тысяч долларов, милейший!
Он пошел к двери.
– У меня дела. Оставляю вас с Николсом.
Он вышел и закрыл дверь. Глазовский взял стул и сел рядом с Юбером.
– Я весь в дерьме, – сказал он.
– Понимаю.
Глазовский сильно махнул рукой.
– Это не то, о чем вы думаете! На это мне наплевать... Нет, не из-за этого.
Он нерешительно замолчал, потом, глядя на свои ботинки и понизив голос, спросил:
– Скажите, Николе, мы ведь друзья, да?
– Конечно! – ответил Юбер.
– Хорошо. Я хотел спросить... Тогда, после неудачи... вы увезли Ирину, так?
– Да...
– Что она вам говорила?
Юбер удивленно поднял брови.
– Что она говорила? О чем?
Глазовский раздраженно прищелкнул языком.
– Обо всем этом, конечно. Должна же она была говорить с вами по дороге, сказать, что думает обо мне...
Юбер вздохнул:
– Она мне только пригрозила убить собственными руками, если я скажу хоть одно слово об этой истории. Она неправа...
Глазовский сидел как на раскаленных углях.
– Да, она была неправа. А кроме этого...
– Кроме "этого" ничего. Она выглядела разъяренной, как будто обокраденной, если вы понимаете, что я хочу сказать... Я даже спросил себя... Вы не обидитесь, да? Я даже спросил себя, успели ли вы сделать свое дельце хотя бы раз.
– Нет, – с жалким видом сознался Глазовский, – не успел. Этот поганый самолет появился как раз в тот момент, когда я собирался...
– Водрузить ваше знамя на завоеванной территории, – подсказал Юбер.
– Да, именно так.
Он казался обескураженным. Юбер удивился:
– Неужели вы не видели ее с тех пор?
Лейтенант яростно поскреб затылок.
– Нет.
Юбер присвистнул.
– Полковник посадил ее под арест?
– Нет.
– Тогда что?
– Она... она меня избегает. Отказывается приходить на свидания. После той истории я не могу ей сказать даже пары слов наедине...
Он высыпал поток отборных ругательств, а Юбер подумал, что дело принимает странный оборот. Он надеялся на вторую попытку свидания, только лучше организованную. По всей очевидности, рассчитывать на это не приходилось.
Надо было найти что-то другое. У него мелькнула мысль.
– До меня дошли слухи, – сообщил он. Глазовский бросил на паркет окурок, раздавил его каблуком и, нахмурив брови, с тревогой спросил: