Я повернулся к Спэгу:
– Я собираюсь вмешаться. Ты будешь участвовать?
Спэг посмотрел на лежащую на полу Рейчел, на Тиммонса с Бучером и лишь потом ответил:
– Не буду. Я привык работать честно.
Бучер теперь стоял за спиной у Рейчел и держал ее под руки. Я повернулся к нему:
– Отпусти ее.
– Спенсер, – сказала Рейчел, – я же сказала, что мы будем оказывать пассивное сопротивление.
– Лучше держись в сторонке, – предупредил Бучер, – иначе у тебя будут серьезные неприятности.
– Пусти ее, – повторил я, – или я врежу тебе, пока ты не распрямился.
– Эй, – произнес Тиммонс, но не слишком громко.
Бучер отпустил Рейчел и выпрямился. Все в столовой стояли и смотрели. Бучеру было очень важно сохранить лицо. Мне стало жаль его. Большинство зрителей составляли красивые молодые женщины. Я протянул руку Рейчел. Она ухватилась за нее и встала.
– Черт вас возьми, – сказала она. Я повернулся к ней, и тут Бучер прыгнул на меня. Он был невелик, но двигался медленно. Я опустил плечо и попал ему в грудь. Он хрюкнул. Я выпрямился, он отлетел назад и ударился о Тиммонса.
– Если вы будете действовать мне на нервы, я переброшу вас через стойку, – добавил я, ткнув в него пальцем.
– Тупой ублюдок, – сказала Рейчел и влепила мне пощечину. Бучер еще раз прыгнул. Левой рукой я нанес ему короткий прямой удар в нос, затем добавил правой, и он, отлетев к стойке и сбив штук пятьдесят блюд, сполз на пол.
– Неплохо, – сказал я. Тиммонс словно остолбенел. Ему нужно было что-то делать. Он ударил сбоку, я отклонил голову назад и поймал его руку. Это наполовину развернуло Тиммонса.
Я взял его левой рукой за шиворот, а правой за штаны, спустился на три ступеньки, присел, выгнулся и швырнул его через стойку. Ладонь Тиммонса скользнула по соусу, картофельное пюре размазалось по его груди. Прокатившись по стойке, он брякнулся на плитки пола. Девушка в облегающей одежде воскликнула:
– Отлично, красавчик! – и захлопала в ладоши. Большинство женщин в кафе присоединились к ней. Я вернулся к Рейчел.
– Пойдемте, – сказал я. – Кто-нибудь наверняка уже вызвал полицию. Нам лучше убраться с достоинством. А если захотите влепить мне еще одну пощечину, подождите, пока мы не выйдем на улицу.
– Тупой сукин сын, – проговорила Рейчел. Мы шли по Бойлтон-стрит обратно в "Ритц". – Разве вы не понимаете, что было бы гораздо полезнее позволить им выволочь меня на виду у всех?
– Полезнее для чего?
– Для повышения сознательности женщин, которые увидели бы, как руководство их компании устраивает театр из своих сексуальных предрассудков.
– Но что это за телохранитель, который позволит двум прохвостам, вроде этих, выволочь тело, которое он должен охранять?