Инглиш открыл рот и тут же закрыл, ничего не сказав.
Я прошел и сел в его красно-золотое кресло с высокой спинкой.
– Как вы узнали, что Рейчел Уоллес будет выступать в библиотеке?
– Об этом было объявлено в местной газете.
– Кто организовал пикетирование?
– Ну, собрался комитет.
– Какой комитет?
– "Комитет бдительности"[23].
– Держу пари, что знаю ваш лозунг, – сказал я.
– Постоянная бдительность... – начал он.
– Знаю, – прервал я. – Знаю. Кто глава комитета?
– Я председатель.
– Ха, и так застенчиво сказано.
– Спенсер, я не нахожу это смешным.
– Должно быть, у вас там прекрасная компания, – сказал я. – А сумеете ли вы отчитаться, что вы делали с девяти вечера в понедельник, если вас кто-нибудь спросит?
– Да, конечно смогу. Но я ненавижу, когда мне задают такие вопросы.
– Давайте.
– Что "давайте"?
– Давайте рассказывайте, что вы делали начиная с девяти вечера в понедельник.
– Разумеется, не стану. Я не обязан что-либо вам рассказывать.
– Лоуренс, вопрос об обязанностях мы, кажется, уже обсудили. Расскажете вы это мне или Белсону – мне лично все равно.
– А мне нечего скрывать.
– Смешно, но я знал, что вы это скажете. Впрочем, вы зря тратите слова. Ваши речи могли бы подействовать на полицейских, но не на меня.
– Ну что ж, – сказал он. – Мне нечего скрывать. С половины восьмого до четверти двенадцатого в понедельник я был на заседании комитета. Потом поехал домой и лег спать.
– Кто-нибудь видел вас дома?
– Моя мать, некоторые слуги.
– А на следующий день?
– В девять пятнадцать я был в "Олд Колони Траст", уехал оттуда в одиннадцать, играл в теннис в клубе, затем пообедал там же и вернулся домой после обеда, в три пятнадцать, и читал до ужина. После ужина...
– Хорошо, достаточно. Я, разумеется, проверю все это. С кем вы играли в теннис?
– Я не собираюсь впутывать в это дело своих друзей. Я не позволю вам травить их и оскорблять.
Настаивать я не стал. Здесь он уперся. Тут его с места не сдвинешь. Он не хотел, чтобы друзья в клубе знали, что его допрашивали, а такой парень, как Инглиш, будет носом землю рыть, чтобы защитить свою репутацию. Кроме того, все легко проверить: и клуб, и комитет тоже.
– Травить? – переспросил я. – Оскорблять? Лоуренс, как нехорошо. Я, конечно, не из вашей среды, но мне тоже присущ некоторый такт.
– Вы закончили?
– На сейчас – да, – ответил я. – Я проверю ваше, если позволите так выразиться, алиби и, может быть, займусь вами поподробнее. Совершенно независимо от того, нужно ли было вам это делать, сделали ли вы это и знаете ли, кто это сделал.
– Я подам на вас в суд, если вы еще раз явитесь ко мне, – пообещал Инглиш.