– Завтра же поутру и пошлем челобитье, – сказал Татаринов. – Не мешало бы со старыми атаманами посоветоваться, да вот беда – свалились атаманы.
Михайло Черкашенин со Смагой Чершенским поудили рыбки на Дону в сырую погоду, и оба от простуды в один день слегли. Черкашенин четвертый день лежал в бреду, Чершенский едва-едва дышал. Старики так нужны были атаманам, да захворали не вовремя. Вместе воевали старики, вместе рыбу ловили, вместе простуду подхватили.
– Поправятся, – утешая, проговорил Наум Васильев. – Винца бы им церковного да печь потеплее. А кому же все-таки скакать в Москву? Дело-то не такое легкое.
Татаринов заговорил зло:
– Алексей бывал у царя. Язык ему жгли и рвали. Я без страха возил свою голову в Москву – не взяли. Вернулся в Азов – едва свои же не срубили голову. Наум ездил в Москву – тесноту терпел всякую. А ты, Иван, все на Дону больше отсиживался…
– Ну, ну! – сверкнув серьгою и резко мотнув головой, с сердцем сказал Каторжный. – Ты не балуй такими шутками. На Дону отсиживался? Неладно говоришь. Не отсиживался я на Дону! Небось самому от своих слов стыдно!
– Да полноте. Уймитесь. Не время для попреков и обид. Ехать все едино тебе, Иван, – решил Васильев.
– Поеду! Только ведайте, как бы я там, в Москве, дерзости какой не учинил царю и боярам. Почто царь чернит нас перед султаном, перед врагами нашими – татарами? Почто царь лазутчиков подсылает к нам? Эко дело ведет, будто мы не дети царя и не люди его же, государевы! Натворю! Ей-богу, нечаянно, а натворю чего-нибудь в Москве.
Старой сказал:
– О том на Москве говорить тебе не след. Опалу наведешь, гнев не вовремя ляжет на всех. В Москве держи язык за зубами, бери лаской, терпеньем. Говори царю: что такое, мол, есть донской казак? Казак-де, царь-батюшка, милостивец наш, наш наисветлейший кормилец, есть твой защитник! Донской казак из пригоршни напьется, на ладони пообедает. Царь беспременно будет спрашивать про казаков запорожских. Ходили ли мы с ними на Черное море, что погромили, все ли вернулись и не было ли у нас большого урону? Скажи: живем в дружбе. Все делаем вместе. И на море ходим, и против татар промышляем. Скажи царю – казаки при порогах, что пни при дорогах. Приходят к нам и денно и нощно.
Атаманы знали повадки царя. Всегда он спрашивает одно и то же. Пишет в грамотах одно и то же. Выговаривает одно и то же: «Не задирайтесь с татарами», «Не ходите на море», «Не громите турецких городков – не разоряйте Кафы, Керчи, Тамани. Не трогайте Синопа, не воруйте Трапезонда. Зачем жгли султанские дворцы в Константинополе? «