– Ладно, – смирился Каторжный, – поеду, так и быть, повезу царю орешек крепкий. Небось заохает, в постель ляжет, примочек к голове у слуг своих попросит. Голову в Москве я, конечно, не оставлю. На Дон привезу ее на подводах с порохом, свинцом, на мешках с деньгами царскими…
– И то ладно! – сказали атаманы.
– Только надобны мне в путь добрые казаки – человек с семьдесят. Чтоб мне в станицу дали непременно Будашку Титова, Гришку Некрегу, Сидорку Болдыря, Митьку Бабая, Ивашку Губаря, Ивана Лысого, Андрея Голую Шубу да Левку Карпова…
– Пошел! Поехал! Разохотился. Ты бы еще полвойска взял с собой, – сказал Наум Васильев. – Левку Карпова мы пошлем в Константидополь поджечь дворец султана. А с ним пошлем, если приговорят атаманы, есаула Федьку Порошина, да есаула Ивана Зыбина, да атамана Оську Петрова.
– Похваляем! – согласились атаманы.
– Так что, Иван, придется тебе наряд набирать из охотников, – сказал Татаринов. – Поедешь завтра же. А наказ тебе, атаман, таков: сгущаются тучи над всем Доном, над Азовом. Быть нам в грозе. Сидеть нам в осаде. Запасы нужны нам на год, не меньше, ежли не на два. Порох извели мы в постоянных стычках с татарами, свинец весь на исходе. К большому и малому пушечному наряду запасы невелики. Сидим-де мы, царь, босы, голы, голодны, но крепости никак не потеряем – не отдадим. Удержим. Может статься, царь-батюшка, что от нашей крепости останется один пепел, да камни битые, да наши тела мертвые, но если в ней останутся живыми хоть десять казаков, и тогда крепость будет за царской славой и властью, за русской землей. В память дел наших ратных да службы нашей верной на этом месте, насквозь пропитанном казачьей кровью, отстроится новая крепость. А врагам нашим никогда не покорить Азова.
– Проси, Иван, у царя побольше ратных людей, – вставил Наум Васильев. – Он, конечно, не даст, но ты проси.
– Ладно, – опять согласился Иван Каторжный. – Но ты, Михайло, толком сказывай, кто вместо меня будет стены крепить?
– Эко хватило атамана за душу! Кто будет крепить крепость?! А хотя бы и бабы! – воскликнул Татаринов. – Бабы – сила великая!
Атаманы рассмеялись.
– Эва, братцы, какое вы со мной зло сотворили! Выходит, я бабские дела творил, крепостные стены латал? Ладно! Поеду в Москву!
Отсмеявшись, Наум Васильев серьезно спросил:
– А и в самом деле, почему бы нам не сделать главным атаманом по этому делу Ульяну Гнатьевну? Она и впрямь атаман! Все дыры в стенах да в башнях порченых бабы заделают крепко, скажи только им. Все войско бабское поднимется на ноги, и пойдет дело…