Пошатываясь в неустойчивом стогу, колдунка кое-как поднялась на ноги. Она ещё не пришла в себя после схватки с Эрнин и всё не верила в то, что оказалась за тридевять земель от мерзкой ведьмы и студёной зимы. Девушка потёрла ушибленные во время падения на крыльцо коленки и попыталась снять тёплый плащ, оставаться в котором было невыносимо жарко. Однако руки до сих пор дрожали, поэтому никак не получалось совладать с застёжкой на вороте. Торой повернул спутницу к себе и ловко справился со строптивой пряжкой.
Илан же, забыв о своих печалях, кубарем скатился на землю, не дожидаясь взрослых.
— Торой, ты прогнал зиму? — с восторгом поинтересовался мальчишка, оглядываясь.
Волшебник помог Люции снять плащ и ответил, усмехнувшись:
— Нет, Илан, я прогнал нас. Из зимы.
Ведьма отшвырнула в сторону тёплую накидку и торопливо стащила вязаную тунику клотильдиного мужа.
— Ух, хорошо-то как. — С облегчением выдохнула девчонка, оставшись в рубашке и юбке.
Однако сразу после этого колдунка приняла постный вид. Нарочно, чтобы Торой не очень-то задавался. Волшебник был тем ещё гордецом, а Люция вовсе не собиралась подливать масла в и без того жаркий огонь его тщеславия. Поэтому она решила опустить восторженные провинциальные ахи, охи и вздохи. В конце концов, ерунда какая — утащить волшебством! То ли дело волоком, да по морозному лесу… Хотя, ведьма, конечно, понимала свою неправоту — волоком любой дурак сможет, а вот так — с шиком да через неведомые пространства — это редкому магу по силам. Впрочем, она всё-таки решила не услаждать Тороя своей простодушной восторженностью. Больно надо.
— Кстати, где мы? — с изысканной небрежностью снизошла всё-таки колдунья до вопроса (не удержалась).
Конечно, она вполне резонно ожидала, что волшебник лишь пожмёт плечами и скажет, мол, Сила его знает. Где-то. Но он, освобождаясь от тёплой одежды, ответил абсолютно уверенно:
— Мы в Фариджо, — голос из-под плотной тёплой туники звучал приглушённо.
— Где-е-е-е??? - ахнула Люция, забыв о том, что минуту назад собралась хранить степенную невозмутимость.
Девушка ухватила Тороеву одёжу за ворот и потянула на себя, освобождая мага. Тот, наконец, стащил одеяние и, приглаживая взъерошенные волосы, повторил невозмутимо:
— В Фариджо.
А потом, как ни в чём не бывало, легко выкарабкался из стога не твёрдую землю и подал руки спутнице — безмятежный и спокойный, словно каждый день вот так переносился за сотни вёрст. Колдунья взялась за протянутые ладони и чинно выбралась следом, прихватив с собой лишь узелок. Вопросов она больше задавать не стала. Снова сделала постное лицо, будто по-прежнему считала, что ничего диковинного не произошло.