Брет, заметив, что вода в ванне совсем остыла, взял стоящий на огне чайник, добавил в воду кипятка и забрался в ванну, охнув от неожиданности, потому что вода оказалась слишком горячей. Потом он расслабился и даже зажмурился от удовольствия, а открыв глаза, заметил, что Аллора наблюдает за ним.
— Что за мысли прячутся за этими изумрудными глазками, любовь моя? Неужели ты согласилась выйти за меня исключительно для того, чтобы при первом удобном случае перерезать мне горло?
Она чуть не поперхнулась и так покраснела, что даже испугала его.
— Я никогда не имела намерения кого-либо убивать, милорд! — возмущенно воскликнула она.
— Понятно, — пробормотал Брет. — Бедняжка. Ты вышла замуж по одной-единственной причине.
— У тебя тоже были свои соображения, — напомнила Аллора. — Хотя, возможно, они были не такими приятными.
Он широко раскрыл глаза и вопросительно поднял брови.
— Иди сюда ко мне. Я объясню тебе свои соображения. — Она покачала головой:
— Наверное, мне безопасней находиться там, где я стою.
Брет поднялся из ванны, подхватил Аллору на руки и отнес в воду. Сидя напротив него в ванне, она скрещенными руками прикрыла грудь, которая наполовину выглядывала из воды. Он усмехнулся и пощекотал большим пальцем ноги ее ягодицы, за что был награжден сердитым взглядом от души рассмеявшись, он притянул ее за плечи и легонько поцеловал.
— Леди, откинь назад голову и расслабься. Тебе теперь нечего от меня прятать.
Она закусила губу, но не пошевелилась.
— Ты обещал объяснить мне свои соображения, — сказала она. — До меня дошли слухи, что это связано с твоей матерью. Мне не верится, что ты подчиняешься родительскому диктату, но именно потому, что она саксонка, ты, наверное, боишься за нее, когда это связано с Вильгельмом. Однако, — продолжала она тихо, и в ее словах послышалась горечь, — поскольку ты известный военачальник и правая рука короля, как и твой отец, ее происхождение наверняка не имеет большого значения для Завоевателя.
— Ах ты, святая наивность! — очень тихо произнес он. — Моя мать не просто саксонка.
Аллора нахмурила лоб и, кажется, совсем забыла, что находится вместе с ним в одной ванне.
— В таком случае…
— Моя мать Фаллон — из рода Годвина. Она дочь короля Гарольда Годвинсона. И уж будь уверена — она настоящая леди. Но если даже тебе трудно привыкнуть ко многому, что характерно для норманнов, то можешь себе представить, как ей было трудно!
Она ошеломленно глядела на него.
— Значит, ты внук Гарольда Годвинсона? — шепотом спросила она. — Почему мне никто не сказал об этом?
Брет пожал плечами: