- Проверить! - сказал вслух Барклай. - Проверить эту бессмысленную ревизию науки!
Мысль его, обретающую решительность и ясность программы, прервал новый звонок телефона.
- Албумбрук! - вопил в трубку мужской, чем-то знакомый голос, попнрбирпот...- и следом раздраженный женский:
- Простите, товарищ, к вам все время порывается звонить только что поступивший больной.
- Какой больной?
- Душевнобольной. Это говорят из психиатрического приемника.
- Как фамилия больного?
- Фамилия?" Сейчас посмотрю... В паспорте - Климов.
- Благодарю вас, - сказал профессор. Диверсия со взломом
С решительным и суровым видом Барклай надел пальто и уверенным шагом вышел из квартиры.
Было еще не поздно - около девяти. На улице было людно. Над крышей высокого здания бежали нарядные буквы рекламы: "Пользуйтесь услугами Аэрофлота. Экономьте время"...
- Время надо уважать! - тихо проговорил Барклай и направился к стоянке такси.
Вахтер, дежуривший в проходной института, долго не открывал. Когда, наконец, заспанная физиономия его появилась в окошечке, профессор сказал сердито:
- Безобразно относитесь к своим обязанностям.
Снял со щита все ключи своего отдела. Неторопливо поднялся по лестнице, миновав лабораторию, прошел в кабннетик Рубцова.
Было тихо. Только еле заметный булькающий свист. На пульте установки сгущения горели индикаторные лампочки.
Еще раз Барклай составил цепь умозаключений: допустим, вопреки правдоподобию и научной достоверности, что сейчас существует двое Рубцовых; один из них живет очередной, сегодняшний день своей жизни, другой вернулся из завтрашнего дня и живет сегодняшний день повторно; но так как текущий момент находится между сегодня, когда появился второй Рубцов, и завтра, когда первый уйдет в камеру, то сейчас должен существовать еще третий Рубцов - тот, который сидит в камере и перемещается во времени назад, из завтра в сегодня...
Профессор был уверен: там, в камере, конечно, ничего нет. Никакого третьего Рубцова! Но он считал, что убедиться в этом - значит бесспорным фактом отбросить бред о немыслимом перемещении против времени. Надо заглянуть в камеру, найти ее пустой, и тогда все станет по местам: утреннее событие превратится в галлюцинацию, как его и объяснял вначале вероломный Рубцов; завтрашняя газета станет подделкой, в полном соответствии с ее действительной сущностью, потому что подлинность ее антинаучна. В настоящей газете, разумеется, никаких таких сообщений не будет, так как их неоткуда будет почерпнуть. Так окончательно созрело простое решение: прежде - обесточить установку, затем - открыть и осмотреть камеру.