Днем: революционные выступления: речи, призывы, символические действия, уничтожение царских портретов, войска – в бездействии.
К сумеркам: нападение революционеров на войска, пробуждение войск, залпы и бегство.
* * *
-У нас, на Караваевской, с наступлением темноты стало жутче. Наборщики еще набирали, но очень тряслись. Они делали теперь так: тушили электричество, когда подходила толпа, и высылали сказать, что работа прекращена. Когда толпа уходила, они зажигали снова и работали до нового нашествия. Но становилось все трудней.
* * *
-Я время от времени выходил на улицу. Было темно, тепло и влажно. как будто улицы опустели, но чувствовался больной, встревоженный пульс города.
* * *
Однажды, когда я вернулся, меня встретила во дворе группа наборщиков.
Они, видимо, были взволнованы. Я понял, что они только что вышли от Д.И.
– Невозможно, Василий Витальевич, мы бы сами хотели, да никак. Эти проклятые у нас были.
– Кто?
– Да от забастовщиков, от «комитета». Грозятся: «Вы тут под охраной работаете, так мы ваши семьи вырежем!» Ну, что же тут делать?! Мы сказали Дмитрию Ивановичу: хотим работать и никаких этих «требований» не предъявляем, – но боимся…
– А он что?
– А он так нам сказал, что, верите, Василий Витальевич, сердце перевернулось. Никаких сердитых слов, а только сказал: «Прошу вас не для себя, а для нас самих и для России… Нельзя уступать!.. Если им сейчас уступить, они все погубят, и будете сами без куска хлеба, и Россия будет такая же!..» И правда, так будет… И знаем и понимаем… Но не смеем, – боимся… за семьи… что делать?...
Мне странно было видеть эти с детства совершенно по-иному знакомые лица такими разволнованными и такими душевными.
Все они толпились вокруг меня в полутьме плохо освещенного двора и рассказывали мне перебивающимися голосами. Я понял, что эти люди искренно хотели бы «не уступить», но… страшно…
И вправду, есть ли что-нибудь страшнее толпы?.
* * *
Они ушли, двое осталось. Это был Ш…о и еще другой – самые старые наборщики «Киевлянина».
Ш…о схватил меня за руки.
– Василий Витальевич! Мы наберем!.. Вот нас двое… Один лист наберем – две страницы… Ведь тут не то Важно, чтоб много, а чтоб не уступить… И чтобы статья Дмитрия Ивановича вышла… Мы все знаем, все понимаем…
Он тряс мне руки.
– Сорок лет я над этими станками работал – пусть над ними и кровь пролью… Василий Витальевич, дайте рублик… на водку!.. Не обижайтесь – для храбрости… Страшно!.. Пусть кровь пролью – наберу «Киевлянин»…
Он был уже чуточку пьян и заплакал. Я поцеловал старика и сунул ему деньги, он побежал в темноту улицы за водкой…