– Алымов рассказывал вашей сестре, каким образом вы спаслись от красных, когда они пытались вас утопить в Новороссийской бухте.
– Влюбленный дурак! – Борис стукнул кулаком по столу. – Кто же такое рассказывает женщине?
– Думаю, что вы зря опасаетесь. Варваре Андреевне мужества и стойкости не занимать. Так вот, Борис Андреевич, я знаю, что это именно вы уговорили Алымова не ждать покорно смерти, а попытаться выплыть, и вам удалось это сделать.
– Бог помог! – совершенно искренне заметил Борис. – Но я не люблю вспоминать, а тем более рассказывать об этом.
– Понимаю, – согласился Горецкий. – Что ж, Борис Андреевич, позвольте подвести некоторые итоги. Дела наши в Константинополе закончены. Мистер Солсбери выехал в Лондон и дал понять, что некоторое время он в услугах моих не будет нуждаться. И вот, – Горецкий выложил на стол пухлую пачку денег. – Услуги, оказанные британской короне, очень хорошо оплачиваются.
– Ну и ну! – Борис покачал головой, глядя на деньги. – Да я вроде бы ничего особенного не делал. Ходил по ресторанам, гулял…
– Вы рисковали жизнью, – прервал его Горецкий, – и теперь на эти деньги вы сможете отправить сестру с ее женихом в Берлин.
– Да, там Петру сделают отличный протез, – согласился Борис.
– Далее, – продолжал Горецкий, – хоть я и успешно справился с расследованием целой цепочки убийств, ждать благодарности от турецкой полиции было бы слишком самонадеянно. Но зато они помогли без проволочек решить вопрос с моим отъездом из Константинополя.
– Куда вы едете? – встрепенулся Борис.
– Мы с Саенкой едем в Париж и приглашаем вас с собой. С оккупационными властями я все улажу.
– Что будем делать в Париже?
– Пока не известно, – Аркадий Петрович наклонился, чтобы раскурить трубку, – но я знаю одно: мы с вами, как и многие другие, теперь люди без родины. Нашей России больше нет. Отныне, как не печально это признать, каждый из нас отвечает только за себя. Теперь будут цениться только личные способности. И нужно очень постараться, чтобы чужая страна признала нас своими гражданами. Возврата к прошлому не будет. Вы согласны?
Борис только вздохнул. Он знал, что полковник Горецкий, как всегда, прав.