– Ага! Пойман на слове: значит, согласен?
– Да. Но я хочу тебе прямо сказать, Зиэль…
– Ой, нет! Избавь меня, радушный, прямодушный и великодушный хозяин, от каких бы то ни было объяснений и резонов в твоих поступках. Ты согласен – остальное лишнее. Выдумаешь ответную просьбу – я в твоем распоряжении. А хлеб где, что я нарезал?
– У тебя под самым носом, провидец, стоит лишь приподнять вот эту вот салфетку…
– Сколько лет твоей Мотоне? Ее вышивка?
– Тебе-то какая разница? Молодой человек, ты хочешь о чем-то спросить? – заметил озабоченность Лина хозяин.
– Да. Можно ли поделиться от себя с Гвоздиком? И что такое морево?
– Это уже два вопроса. Если я утвердительно отвечу на первый – неминуемо воспоследуют другие, о практических способах угощения, по поводу же второго… Да, я начну с него. Морево – это легенда о конце света, о бедствии, которое за грехи наши обрушится на нас, человеков, и всех без остатка погубит. На сущность ее еще никто из живущих не проверял… Разве что…
Но Зиэль поморщился и даже дослушивать не стал:
– Да никто. Я тоже думаю, что никто не проверял. Ты бы поближе к первому вопросу, любезный Снег, а то сей Гвоздик достал меня своим визгом. Вот мой вклад в дело обуздания щенячьего аппетита: хрящи, косточка губчатая… Подстели ему чего-нибудь, и пусть лежит, грызет.
Снег встал и знаком пригласил сделать то же самое Лина.
– Лин. Ты будешь жить здесь, бок о бок со мной. Сразу же забудь дурные примеры, подаваемые этим витязем, блистательным, умным, воинственным, сильным, однако же весьма бесцеремонным. Сейчас я принесу кошму твоему Гвоздику, определю ему его личное место, и только тогда мы, я и ты, позволим ему разделить с нами прерванную советами нашего дорогого Зиэля трапезу.
Снег кивком завершил свою речь и пошел куда-то в глубь пещеры. Скрипнула невидимая в полутьме дверь.
– Видал, Лин, как он раскипятился: никакого тебе кряхтения, молодым тургуном в закрома поскакал? Очень достойный человечек наш Снег, тебе крепко повезло с наставником. А что на меня шипит и пыхтит – это естественно, ревнует к моему уму и доблести. Ну и к относительной молодости. Но вообще говоря – мы с ним ладим, даже если и не всегда находим общий язык. Ты уж не подведи моих рекомендаций.
Лин кивнул. Взрослые – неровный народ: иногда их слушать – слаще сна и меда, а чаще – сплошная скукотень. При желании Лин мог бы дословно вспомнить все сказанное здесь в этот дождливый вечер, первый вечер в череде долгих, долгих будущих лет, но это было бы так… неинтересно, обыденно… Вот если бы Зиэль действительно оказался князь… Но князь или маркиз – не будут в одиночку шататься по свету и «на ты» знаться с простыми отшельниками, с трактирщиками, с никому не нужными мальчиками…А то какое-то Морево через пятьдесят лет, пустая болтовня о вышитых салфетках… Зато подстилку Гвоздику знатную подарили. Лин знал, что такое кошма из овечьей шерсти, но эта оказалась большая, ровная, толстая… На такой можно было бы рядом с Гвоздиком валяться, да ведь не разрешат…