– Не столь уж невероятно, – согласился я. – Я вижу здесь только три дырки.
– Я вижу четыре, но их все можно залатать. Я не хочу сказать, что мы продвинулись; в действительности мы сделали шаг назад. Мы пришли к выводу, что этого человека можно исключить, а его нельзя исключать. Что дальше?
Мы обсуждали проблему битых два часа. Ближе к полуночи, когда мы разошлись спать, наше положение очень смахивало на то, когда есть дело и есть клиент, даже два, но на руках ни единой карты, с которой можно позволить себе зайти. Наш главный козырь – что мы знали о существовании этой комнаты и о том, что Йигер был в ней убит, – не стоил ровным счетом ничего. И чем дольше мы будем прятать его в рукаве, тем более шаткими окажутся наши позиции, когда полиция выйдет на след, что рано или поздно обязательно произойдет. В свой лифт Вульф вошел таким мрачным, что даже не сказал мне спокойной ночи. Раздеваясь, я вполне серьезно прикидывал: если отозвать Фреда, удастся ли скрыть от фараонов, что мы там побывали? Это было настолько дико, что я три раза перевернулся перед тем, как заснуть.
Зазвонил телефон. Как я понимаю, есть такие, кто, разбуженный посреди ночи телефонным звонком, тут же соображает, что к чему, и почти полностью просыпается, не успев поднести трубку к уху. Я не такой. Я все еще пребываю в объятиях сна и, хоть убей, не способен составить такое сложное предложение, как «Особняк Ниро Вульфа, Арчи Гудвин у телефона». Самое большее, на что меня хватает, – пробормотать: «Да».
Женский голос произнес:
– Мне нужно поговорить с мистером Арчи Гудвином.
Я все еще никак не очухался.
– Я Гудвин, а это кто?
– Миссис Цезарь Перес. Вам нужно прийти. Идите сейчас. Наша дочь Мария – мертвая. Ее убили из пистолета. Вы сейчас придете?
Я очухался.
– Откуда вы говорите? – Я протянул руку, включил ночник и посмотрел на часы. Без двадцати пяти три.
– Из дома. Нас увозили смотреть на нее, мы только вернулись. Вы придете?
– Там есть кто-нибудь еще? Полиция?
– Нет. Один привез нас домой, но уехал. Вы приедете?
– Да. Немедленно. Если вы еще не…
Она повесила трубку.
Мне нравится одеваться не торопясь, но, если необходимо, я готов пойти на исключение. Завязав галстук, надев пиджак и рассовав все по карманам, я вырвал из записной книжки листок и написал: «Мария Перес мертва, застрелена. Не дома, где – не знаю. Миссис П. позвонила в 2:35. Отправился на Восемьдесят вторую улицу. А.Г.»
Спустившись по лестнице на один этаж, я подошел к спальне Вульфа и сунул листок под дверь. Затем сбежал вниз и вышел на улицу. В этот час ночи ловить такси лучше всего было на Восьмидесятой авеню, куда я и направился.