– Что вы тут затеяли? – резко спросил он. – Ничего себе веревочка! Ну-ка, давайте мы отвяжем эту дрянь. На свете нет такой неприятности, чтобы из-за нее лезть в петлю. Если у вас с мужем недоразумения, так это все чушь – еще не родился мужик, из-за которого стоило бы вешаться. А если по службе – тем более чушь. Давайте-ка я вас лучше домой отвезу…
С этими словами он встал на корневище, чтобы отвязать веревку, но женщина обеими руками вцепилась ему в плечо и сдернула вниз. А потом молча стала отпихивать, теснить с откоса, ударив даже в грудь слабым кулачком.
Мужчина схватил ее за плечи и встряхнул. Спиртным вроде не пахло. Только взгляд был дурной, остановившийся.
– Ширяешься? – сурово спросил мужчина. – Знакомые штучки. У меня вон тоже приятель, как наширяется, вешаться любил. Это мы уже проходили!
– Идите, откуда пришли! – выкрикнула наконец женщина. – Это все не ваше дело! Не лезь не в свое дело…
Тут она так определила мужчину, что он, невзирая на ситуацию, расхохотался – ругательство было остроумное.
– Ну, ты даешь, голубушка!
– Отстаньте от меня. Идите, откуда пришли. Чего вы мне мешаете? – напустилась на него женщина. Торопливый ее говорок и остановившийся взгляд были знакомы мужчине – несколько раз именно так при нем начинали истерику. И точно – повторяя, как заклинания, эти нелепые просьбы, женщина всхлипнула.
Очевидно, мужчине уже случалось приводить в чувство взбудораженных женщин. Он вдруг обнял эту ошалевшую незнакомку, и силой прижал к себе и, положив ей руку на затылок, вмял ее лицо в свое крепкое плечо.
Тут произошло то, на что он и рассчитывал, – женщина шевельнулась, он ослабил хватку, чтобы ей удобнее было обхватить его руками за шею, она так и сделала, он опять стиснул ее, и она наконец-то заплакала.
Видно, этой бедолаге нужно было выплакаться за несколько дней суровых испытаний. Понимая это, мужчина терпел долго и только достал из кармана носовой платок, предчувствуя момент, когда женщина оторвется от плеча.
И она оторвалась, но вместо того, чтобы взять протянутый платок, стала доставать из-под рукава часы. В свете фар проскочившей мимо машины она определила время, вздохнула и опять зарыдала.
Мужчина тоже украдкой посмотрел на циферблат. Было без двадцати двенадцать. Он глянул на петлю, соображая, как бы ее поскорее отцепить от ветки и забросить подальше. В конце концов, он не мог стоять здесь всю ночь, слушая всхлипы. И оставить женщину наедине с этой проклятой петлей он тоже не мог.
Тут он заметил странную закономерность. Женщина, хотя и рыдала самозабвенно, бессознательно отмечала каждую проносившуюся по шоссе машину. Стоило свету фар пролететь по пригорку, она вздрагивала, а несколько раз даже выглянула из-за плеча мужчины, провожая взглядом автомобиль.