Тут я вздрогнула — до меня донеслись звуки музыки, очень тихой, но явно различимой.
Глядя на пустую долину, я почувствовала, как волосы у меня встают дыбом. Из пустынной долины, где, как я считала, лежал только мертвец, в мое окно проникала музыка, чуть слышная, но не вызывающая никаких сомнений. Меланхолическое бренчание гитары, такое же, как мы слышали в кафе, где исполнялось фламенко в Барселоне. Давно. Столетия назад, когда мы еще не представляли, что такое ужас.
— Что это, Лиза? — Анджела села, выпрямившись на краю кровати. В звуке было что-то сверхъестественное и жуткое.
— Не знаю точно, — ответила я.
— Это не может быть Лука. Я слышу, что он на кухне. А Десмонд уехал на машине…
Мы замерли. Мужской голос запел под музыку, произнося невыразимо печальные слова, которые я не могла понять:
Para mayor scntimiento Pasa cl Ebro por tu pucrta Y no me das de bebcr Tenicndo el agua tan cerca…[ Пробуждая огромное чувство,
Течет Эбро через твою дверь.
Но ты не даешь мне напиться,
Хотя вода от тебя так близко… (исп.)]
Голос и тихое бренчание инструмента замерли, и наступила тишина.
— Что он пел? — нахмурившись, спросила Анджела. — И кто он? Лиза, голос немного похож на голос Десмонда…
— Десмонд еще не вернулся. И это не может быть Лука. Анджела, ты представляешь, что это значит? Здесь есть кто-то еще. Третий человек. Тот, кто может помочь нам бежать.
Анджела пристально вгляделась мимо меня в темную пустоту за окнами и передернулась.
— Кто-то там?
— Нет, мне уже не кажется, что — там, Анджела, — в одной из комнат. Может, из комнаты Десмонда в конце коридора…
— Позови его, Лиза. Попроси его помочь нам. Кто бы он ни был, он лучше, чем Десмонд.
Она встала с кровати и подошла к окну, где стояла я. В комнате тоже стемнело.
— Может, он не поймет меня, но ты права, Анджела, — сказала я. — Кто бы ни был этот певец, он менее опасен для нас, чем Десмонд.
Я открыла окно и, высунувшись как можно дальше, повернула голову в сторону услышанных нами звуков. Человек все еще был там. До меня доносилось почти неразличимое бренчание. Звуки столь полные грусти, что они пугали меня.
— Atender![11] — крикнула я и прислушалась. И затем: — Ayuder mi![12] Помогите мне!
Раздалась резкая нота, словно ответ на мой призыв, и все звуки замерли. Мы с Анджелой прислушались, сердца наши бешено бились. Никакого ответа. Я снова попыталась окликнуть. И еще, и еще. Потом перешла на английский.
— Бесполезно, — в конце концов сказала Анджела. — Он слишком боится, чтобы ответить нам. Или не слышит тебя!
— Нет. Он должен нас слышать. Мы же слышали его. — Я закричала еще громче: — Помогите нам, кто бы вы ни были! Пожалуйста. Мы здесь, в конце коридора. Мы заперты. Вы должны выпустить нас! Вы должны!