Карьерист (Григорович) - страница 3

Быстрое повышение Ягозина удивляло многих; меня удивляло другое: я не понимал, когда находил он время для исполнения служебных обязанностей. Оставив скоро за собою всех своих товарищей по службе, он, помнится, тогда еще составил себе репутацию молодого человека с большим тактом и замечательными практическими способностями. Лица, которые приписывали его успехи одной юркости, которые называли его «Петербургским Леотаром, с тою разницей, что Леотар упражнялся в цирке и надо было тратить деньги, чтобы его видеть, тогда как Ягозиным можно было любоваться всюду и притом даром» – такие лица, я уверен, говорили только из зависти.

Прошло еще три-четыре года. Ягозин занимал уже видное место при одной высокопоставленной особе Форма службы Ягозина нисколько не изменилась; он и прежде, заметьте, не столько служил собственно, как делали его товарищи, сколько всегда состоял при ком-нибудь и всегда скорее в качестве приближенного, домашнего человека, чем чиновника.

Но здесь, главным образом, отражалось на Ягозине высокое влиятельное положение его начальника.

– И вот, – говорил Ягозин при каждом новом повышении, – и говорил всегда голосом невинности, с оттенком чего-то скорбного против людского недоброжелательства, – вот непременно скажут, что я тут интриговал, добивался!… А я… я и не знал даже! Все это вышло совершенно случайно; я тут столько же виноват, сколько… сколько какой-нибудь Воскресенский мост…

Раз как-то, в этот самый период его карьеры, отправил я к нему общего нашего товарища по университету, человека в высшей степени смиренного, хотя и вышедшего из университета первым кандидатом с золотой медалью; но протекции у него не было, он попал с первого шага на службу в провинцию, и там, как это нередко случается, завяз и засорился. Обстоятельства заставили его искать места в Петербурге. Определение зависело от начальника Ягозипа, то есть как зависело: сказать слово – и дело сделано. Я советовал ему обратиться прежде к Ягозину: и тозарищ детства, и человек влиятельный.

– Ну, что? – спросил я, когда он вернулся ко мае на другой день.

– Сомневаюсь в успехе! – отвечал он, тяжело опускаясь в кресло.

– Как? отчего?…

– Начать с того, я, кажется, попал не вовремя. Хотя Ягозин принял меня ласково, но я не мог не заметить в его приеме присутствие чего-то… Точно его обеспокоили… Его, вероятно, ждали, или он ждал кого-нибудь, или просто был очень занят, как все здесь у вас в Петербурге, и я помешал ему… Он обещал, однако ж. Но все это вообще было как-то странно… очень странна!… – прибавил товарищ, заботливо пожимая губами