Моя агентша отправилась к Таньке и в точности исполнила поручение старухи. В то же время за Танькиной квартирой было установлено строгое наблюдение.
Один из моих агентов, красавец собой, переодетый почтальоном, пристал на улице к Таньке, познакомился, разговорился и вскоре же проводил ее до квартиры Фортунатова.
В тот же вечер мы нагрянули с обыском. Преступник держал себя на первых порах крайне нагло.
– Ты Фортунатов?
– А хотя бы и Фортунатов!
– Вот ты-то нам и нужен.
– А зачем это я вам понадобился?
– Где работаешь?
– Нигде. Разве с такой рукой работать можно? Я с ними, кровопийцами и угнетателями бедняков, судиться еще буду!…
Ну, ладно, француз, одевайся!
И это уже знаете!…
Обыск у Кольки решительно ничего не дал. Привезя его в сыскную, я тотчас же приказал привести «доктора» Федотова, фельдшер лишь слегка кивнул утвердительно головой.
Что, выдали? – со злою улыбкой спросил Колька у фельдшера.
– Ей-Богу, нет! Что вы, что вы! Я сам здесь сижу, зацапали меня.
– Вот как? Сидите? А пожалуй, и служите здесь? Много ли получаете?
– Да вот сами увидите, когда в одну камеру посадят.
– Эвона! Нашли дурака! В одну камеру! Знакомое дело: шалишь!
Я прервал этот диалог:
– Успокойтесь, не будете вместе сидеть.
Фельдшера увели.
– Ну, Фортунатов, полно дурака валять! Признавайся, ведь я все знаю.
– А что вы знаете, когда знать-то нечего?!
– Нечего?
– Нечего!
– А купон с убитой старухи в Богородском?
– Какой купон? Какая такая старуха?
– А тот самый, что ты дал доктору за отнятие пальцев.
– Да я его получил сдачи в какой-то лавке.
– В какой?
– Не помню.
– Эх ты, пиво, и садануть-то как следует не сумел!
При этом восклицании Колька побледнел, тяжело вздохнул, и капли пота выступили у него на лбу. Но, оправившись, он продолжал все отрицать. На следующий день я вызвал к себе родственника Белостоцкого, почти оправившегося от ранения, прося его взглянуть на Кольку. Вместе с тем я предупредил его, что, в случае непризнания или неуверенности, он не должен при Кольке этого обнаруживать.
– Посмотрите молча на него и пройдете в следующую комнату.
О результатах же скажете мне потом.
Так и сделали: Фортунатов был вызван ко мне в кабинет. Присутствовавший при этом пострадавший, взглянув на него, простился со мной и вышел из комнаты. Написав какую-то бумажку и сделав надлежащую паузу, я последовал за ним, оставив Кольку с двумя надзирателями. Колька, считавший свою жертву давно убитой, конечно, не обратил на нее никакого внимания.
– Ну что? – спросил я пострадавшего.
Он развел руками:
– По росту и фигуре похож, а Бог же его знает!