Что же касается посольства, то тут как раз Коловрат не лгал. Через день трое саней, сопровождаемые двумя десятками хмурых бородачей, и впрямь укатили в сторону Риги – «морковку» нужно было срочно показывать ослу. Петер тоже не сплоховал, вовремя подоспев к санному поезду.
Ехали резво. Сытые кони отмахивали по замерзшей речной глади чуть ли не по сто верст за день. В крупных городах путники задерживались только для ночлега. Немного дольше, но и то всего по одному дню, они провели в Полоцке, Гернике и Кукейносе.
Какие указания давал начальникам местных гарнизонов боярин, Петер не слышал, но краем уха уловил, как Коловрат уже на ходу напоминал оставить на стенах самых что ни на есть плохоньких людишек, да тех, у кого не в порядке со здоровьем. Опасения городских воевод, торопливо поспешавших вслед за ним, отметались им сразу и категорично:
– Неужто вы хуже, чем орденские рыцари, кои в замках зачастую всего по пять человек оставляют? Вы ж русичи. К тому же сами виноваты, – отчитывал он их. – Разленились тут, вдали от князя-батюшки, заместо того чтоб ливов в учение брать. Глядишь, сейчас и забот бы не было. Чтоб к лету взяли не менее двух сотен в учебу. А то разъелись. И нынче же стряпухам повелите, чтоб хлеб на сухари принялись печь.
– Сколь хлеба-то выпекать? – уточняли те.
– По два каравая сухарями у каждого в тороках должно иметься. Дорога дальняя, к морю Сурожскому, не напасется наш князь на всех. И подков, подков готовых припасти не забудьте, – через секунду гремел его голос возле кузни. – Полотна на перевязи побольше прихватите. О нем тоже забывать не след, – распоряжался он уже в противоположном конце двора. – Ныне ворог у нас сильный, сеча лютая будет. И чтоб когда обратно с Риги ворочаться стану, вас здесь и духу никого не было, окромя десятка увечных. Уразумели? – вопрошал он грозно.
Более уважительно Коловрат обращался только с князем Вячко. Ему боярин не приказывал, а советовал, рекомендовал. По сути это были точно такие же повеления, но вежество соблюдалось. А иначе нельзя – князь все-таки.
– Ты уж погляди там, чтоб не больше одних саней на сотню воев приходилось. Обратно-то уже к лету воротимся, все одно бросать их придется, – говорил он уже перед отъездом, в качестве последнего напутствия. – И чтоб не запоздать тоже. Ведаю, что времени мало, но ежели поспешать, то должен ты управиться. Князь Константин Володимерович повелел передать, что у него на тебя вся надежа.
Сидя рядом с Петером в санях, Евпатий все путешествие неспокойно ворочался, ерзал по мягкому сену, ворча себе под нос: