Ну, тут уж сам Перун велел и в третий раз ворота дегтем мазать. Правда, кому именно велел – так и осталось непонятно.
Князь разъярился, сам наблюдал, чтобы столяры и плотники ни одной черной капелюшечки не оставили, да сверху хорошенько рубанками прошлись. Опять ворота чистотой засверкали.
Да только недолго они сверкали. Приволоклась Орда. И тащила она за собой большой, в южных землях прихваченный таран, именуемый барашком, потому что главное его подвешенное на цепях бревно, которым, раскачав, бьют в преграду, завершалось бронзовой бараньей башкой.
Подтащили таран к детинцу, под стрелами добрались до моста, перерубили канаты, мост пал, и тогда уже, пихая сзади, подогнали барашка. И дюжины ударов не понадобилось – истончившиеся от стамесок с рубанками чистенькие ворота треснули, развалились, и Орда хлынула в детинец.
Вот когда вспомнил князь старого волхва. Однако было поздно.
Я к чему клоню? За девками следить надо, девичья честь дороже многого, это всякий сосед тебе скажет. Да только крепкие ворота, пожалуй, подороже нее встанут – особенно если за горным кряжем шевелится хитрая Орда…