– А не нужно его обсуждать. И читать вы его не могли! – выкрикнул Дмитрий Петрович. – Читать, печатать… Чушь. Бред. Ерунда. Писать!
– Позвольте, что значит ерунда? Литературу обычно пишут, а потом издают. И еще иногда читают.
– Вот. Вот в чем ваша ошибка. Да и не только ваша… Литературу…
А наш литератор потихоньку перестает себя контролировать. Это неплохо. Что-то на него давит, что-то поджимает беднягу. Такую истерику соорудить по пустяковому поводу – это нужно конкретно головой повредиться.
Головой повредиться, повторил мысленно Шатов. И вчера на ум приходило нечто подобное. Двинулся крышей, переработал, находится на излечении. Или проходит восстанавливающий курс. Иногда выступает перед детками. Делать, в общем, нечего, разве что пускать слюну по поводу семнадцатилетней девушки. А тут появился новый… – Шатов запнулся – … новый человек, с которым можно пообщаться или даже поиграть. Или…
– … похоже или не похоже, – закончил какую-то свою мысль Дмитрий Петрович.
– Потрясающе, – кивнул Шатов, – логично и разумно. Полностью с вами согласен. Можно вопрос?
Дмитрий Петрович перевел дыхание.
– Можно?
– Давайте.
– А вы тоже обязаны соблюдать режим питания? – невинным тоном поинтересовался Шатов.
– Что?
– У вас тоже в пище химия? Или это только у меня?
Лицо Дмитрия Петровича дрогнуло, явно прикидывая, какое выражение принять.
– Не нужно разыгрывать изумление или негодование, – посоветовал Шатов. – Просто скажите правду.
Дмитрий Петрович потер лицо руками, словно разминая и разглаживая пластилин.
– Все еще есть или уже нет?
– Уже нет, – тихо произнес Дмитрий Петрович.
– И сколько раз вы обожглись, прежде чем поняли?
– Один раз. Потом мне объяснили.
– А почему не объяснили мне?
– Зачем? – удивился Дмитрий Петрович, похоже, искренне.
– Чтобы я не делал глупостей.
– А вы бы их перестали делать?
– Попытался бы, во всяком случае.
– А вы уверены, что, у вас это получилось бы? – спросил Дмитрий Петрович.
– Я мог бы попробовать. Всякий нормальный человек мог бы выслушать предупреждение и попробовать ему последовать.
– Всякий нормальный человек, – бесцветным голосом произнес Дмитрий Петрович. – Всякий нормальный человек.
– Вот за комплимент – спасибо, – Шатов почувствовал, что удерживать на лице улыбку вдруг стало неожиданно трудно.
– Это не комплимент, – устало выдохнул Дмитрий Петрович и почему-то посмотрел на дверь. – Это констатация факта.
– То, что я ненормальный человек, это просто констатация факта, – протянул Шатов. – Спасибо на добром слове. Вы хотите сказать, что я съехал крышей, и тут меня вроде бы как лечат?