– Ладно, не грози! – Богомер подошел к нему и дружески, уже почти по-родственному положил руку на плечо. – Грозный ты очень… Будто мы прям спим и видим, как бы кого обмануть! Судьбы никто не ведает, за Змеем Летучим вдогон не побежишь, это наш князь правильно сказал. А за девчонкой уж мы приглядим.
– Ты можешь забрать ее сейчас. – Князь Вершина развел руками, дескать, твоя воля. – Пусть у твоей матери пока поживет, а как княгиня Чернава решит, что пора, – тогда и свадьбу.
– Да что же ты говоришь, батюшка… – в отчаянии начала Любовидовна, у которой отнимали младшую дочь, к тому же совсем ребенка!
– А то и говорю! – Вершина повысил голос, точно речь шла не о его родной дочери, а о чем-то неживом и неважном. – Мы ведь невесту возьмем у них? Так пусть и они у нас берут, а не то слава пойдет, что-де угрянские князья – лгуны, подлецы, обояльники, слова не держат!
– Да ведь дитя совсем! А ты ее в чужую землю, да как еще… – Любовидовна заплакала, не стесняясь присутствия мужчин, бросилась вперед, обняла Золотаву, словно хотела спрятать.
– Эй, а кто на их девке-то, – Борослав кивнул на Ярко, – жениться будет? Лют?
Все огляделись, но Лютомера в братчине не оказалось – он уехал к Просиму.
– Жениться… Поглядим еще, кто будет жениться, – пробормотал Вершина.
Внутренний голос подсказывал, что эту выгодную невесту надо приберечь и непременно устроить так, чтобы она досталась беглецу Хвалису. Но объявить об этом вслух он еще не решался, тем более что самого Хвалиса под рукой не было, а без жениха свадьбы не выйдет.
– Пусть сперва невесту привезут, а там и решим, – сказал он, и сродники недоуменно переглянулись. – Хочет ли Лют жениться? – Вершина пожал плечами, дескать, этот волчара ведь еще упрямится. – Сдается мне, он в лесу весь век прожить думает, куда ему жена? Коли так… Поглядим еще. Может, я себе молодую жену возьму! – Он усмехнулся.
– Ну-ну, – только и ответил на это Богомер.
Отпущенная наконец в истобку Любовидовны, где обычно ночевала, оставаясь в Ратиславле, Лютава без сил опустилась на лавку. Голова шла кругом – родной отец смотрел на нее зверем и явно хотел от нее избавиться, Ярко осуждал ее за обман и почти винил в своем разочаровании – как будто это она, по своей воле, отдала Молинку Змею Летучему, нарочно чтобы насолить ее прежнему жениху! А тут еще Замила, которая явно не намерена простить им смерть Арсамана. Но главное – отец, в котором поселилось чуждое и глубоко враждебное существо. Лютава терялась, не зная, что и думать. Надо немедленно собирать волхвов и жрецов рода, рассказывать все, что им с Лютомером известно. Сообща искать способ вылечить князя. А до тех пор передать главенство в роду кому-то другому. Но стоило только вообразить сложности, которые это вызовет, как руки опускались. Порча порчей, но как они, сын и дочь Вершины, будут обвинять его и требовать отстранить от власти в роду и в земле угрян! Одна мысль об этом казалась дикой. Лютава жаждала поскорее обсудить все это хотя бы с Лютомером, и она с нетепрением ждала, когда же он вернется.