Естественно, нельзя было ждать, будто все будет, как ей хочется. Но когда она услыхала в вечерних новостях, что сенсационный процесс убийцы из Хэмпстед-Хит будет продолжен после двухдневных слушаний, инстинкт подсказал ей бежать, так как в ближайшие сутки пресса возжаждет крови, а она более всех подходит в качестве оружия против полиции. Так что лучше было отправиться подальше.
Фиона никогда не искала расположения прессы, что бы она ни делала для полиции, но все равно ее постоянно преследовали репортеры. Фионе не нравилось видеть свое лицо на газетных страницах, тем более что ее коллеги не упускали случая выразить ей свое возмущение. Однако, потеряв право на уединение, Фиона сильнее страдала оттого, что из-за свалившейся на нее славы сильно поблекла ее академическая репутация. Теперь, когда ее статьи печатались в журналах или научных сборниках, она знала, что их читают с куда большим скептицизмом, чем прежде. Пуристы кривят губы в неодобрительной усмешке из-за того только, что она приложила свои знания к практическому делу.
Молчаливое осуждение стало еще ощутимее, когда кто-то из репортеров пронюхал, что Фиона живет с Китом Мартином. Трудно даже представить, кто в глазах академического истеблишмента мог бы быть менее респектабельным партнером университетского психолога, занятого научной разработкой методов, которые должны помочь полиции вылавливать рецидивистов, чем самый популярный автор триллеров о серийных убийцах. Если бы Фиону интересовало мнение о себе своих коллег, она бы потрудилась объяснить, что влюблена отнюдь не в романы, а в их автора и что ее тоже тревожила его работа, прежде чем она все-таки решилась вступить с ним в романические отношения. Но так как никто не посмел задать ей прямой вопрос, то и Фиона не пожелала по доброй воле лезть в ловушку самооправдания.
Вспомнив о Ките, Фиона повеселела. Ей до сих пор казалось чудом, что она сумела найти человека, вызволившего ее из тюрьмы самокопательства. Пусть все вокруг видели в нем всего лишь обаятельного крутого парня, она обнаружила в Ките не только проницательность и образованность, но еще великодушие, уважение к чужому мнению и чувствительность, о которой уже и не мечтала. С Китом она наконец-то обрела покой, и демоны Стэнедж-Эдж почти перестали ее мучить.
Не останавливаясь, Фиона взглянула на часы. Отлично. Если не сбиваться с темпа, то можно успеть в Фокс-Наус и что-нибудь выпить до того, как местный поезд увезет ее в Шеффилд к лондонскому поезду. Еще пять свободных часов – целых пять часов она не увидит ни одного, по крайней мере знакомого, лица, и этого достаточно, чтобы привести себя в нормальное состояние. До следующего раза, мрачно подумала Фиона.