– Во-во, – кивнул Шон и, раздосадованный радиоэфиром, поставил диск оперных арий в исполнении своей любимой Вероники Сердюченко.
К вечеру кортеж достиг небольшого городка Дульберг, откуда до столицы было уже рукой подать – там и заночевали, чтобы утром, на свежую голову, явиться ко двору.
…Поутру въехали в столицу. Юный Толстопузик, прильнув носиком к оконному стеклу, во все глаза рассматривал неведомые ему красоты большого города. Шон с Жирохвостом дремали, так толком и не проснувшись после завтрака. Неожиданно коновоз, до того мерно покачивающийся на неровностях проспекта, вдруг встал. Жирохвост недовольно приподнял голову и, зевнув, поинтересовался:
– Ну, что там еще такое? Или уже приехали?
– Непонятно, учитель, – пискнул Толстопузик. – Стоим на какой-то улице, да и все.
– Проклятье, мне снились необыкновенно пышные мыши, – возмутился Жирохвост и подошел к окну. – О, да впереди, очевидно, пробка! Просыпайтесь, дружище Шон! Кажется, нам пора выбраться на воздух.
Дракон вяло протер глаза и раскрыл лючок в кабину водителей.
– Что там у нас, ребята?
– Не понять, ваша милость, – ответили ему. – Все стоят и мы стоим.
– Давайте-ка, хлопцы, ко мне в карманы, – приказал Шон котам, – выйду я на воздух. Надо, в самом деле, поглядеть, что там такое творится.
И Шон решительно выбрался из уютного нутра коновоза. Из карманов его жилетки высовывались две любопытные полосатые морды – одна побольше, другая поменьше. Пройдясь вперед по ходу движения, дракон узрел своего друга и покровителя барона Кирфельда, стоящего возле своего запыленного дорогой лимузина с сигарой в зубах.
– А, вот и ты, – произнес барон. – Легок на помине. Не понять, что там впереди, проспект Умозрения перекрыт. А нам ведь во дворец…
– Ну, празднование начинается только завтра, – возразил Шон.
– Нужно разместиться как следует, – назидательно поднял палец барон. – Уж я-то знаю. Слушай, а что бы тебе не слетать на разведку, а? Посмотришь хоть как оно там, может объехать как-то можно…
– Мне? – засомневался дракон. – А стоит?
– Так ты потихоньку, на бреющем. Что тебе, в конце концов – мы же гости самого герцога!
Пожав плечами, Шон отошел к тротуару и принялся ловить ветер. Вскоре ему это удалось. Сильно оттолкнувшись от асфальта задними лапами, он взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Засевшие в карманах коты обомлели от восторга.
– Смотрите, учитель! – завопил вдруг Толстопузик, указывая лапкой направо. – Там вон хрень какая-то!
И действительно. Такого Жирохвост еще не видел. Весь проспект Умозрения был запружен огромной толпой. То шел парад кулинарных меньшинств: удивительные люди, одетые кто редиской, кто соленым помидором, а многие и просто так, во фраках. В толпе виднелись знамена союза любителей черепашьих гнезд, союза дендрофагов и прочих неправительственных организаций. Вот один дендрофаг, не выдержав нахлынувшего на него экстаза, оторвался от стройных рядов своих единомышленников и, бросившись к ближайшей березке, вцепился в нее зубами и принялся пить березовый сок. Подбежавшие полицейские не без труда отодрали маньяка от ни в чем не повинного дерева и водворили его в фургон с решетками на окнах.