В ее холодном свете словно из-под резца опытного мастера проступали четкие контуры аллей, клумб, обвитых зеленью беседок. А там, дальше, за стеной, где раскинулись вширь парки Лувра, был особняк, в котором Холланд любил ее в первый раз неистово и долго, так что наслаждению, пронизывающему всю ее, казалось, не будет конца. Желание вновь оказаться там было столь сильным, что она не смогла ему воспротивиться. Набросив поверх ночной сорочки черное манто, она спустилась вниз по маленькой внутренней лестнице, ведущей прямо в сад. Наступившая рождественская ночь была холодной, зато сухой. Она прогнала постылый запах супружеской постели, но не остудила ее внутренний жар. Мария ускорила шаг, словно за дверями, не закрывавшимися после той самой ночной дуэли, ее кто-то ждал. Ключи от этой двери Мария выбросила в Сену самолично.
Она прошмыгнула внутрь и прислонилась спиной к прикрытым створкам, с удивлением отметив про себя, что внутри достаточно тепло, хотя камин не горел, разве что чувствовался смутный запах сгоревших поленьев, как если бы кто-то незадолго перед этим разводил здесь огонь. Верно, это был слуга, желавший уберечь мебель и драпировки от сырости и плесени. Мария не была здесь очень давно, со времени отъезда в Дампьер, и потому точно не припоминала, как и что было в особняке де Шеврезов. Но воспоминания возвратились, явственно вспоминался запах Генриха, смешанный с чьим-то чужим. В полной темноте Мария прошла в комнату, сбросила с себя манто, халат и ночную рубашку. Ей хотелось вновь почувствовать голой кожей подушки, на которых они тогда лежали, она и Холланд. Она коснулась коленом края постели и с глухими рыданиями рухнула в нее, но тут же оказалась во власти чьих-то рук, обнявших ее с такой силой, что ей и в голову не пришло противиться, в ней тут же снова ожила мечта. Запах амбры усилился. Она чуть было не прошептала: Генрих, понимая, что это не мог быть он, да только ее губы оказались закрытыми мужским ртом, позволившим ей сохранить дыхание. Она почувствовала на своей коже прикосновение бархатной куртки с золотым и серебряным шитьем, царапавшим ее, но не стала отстраняться, потому что уже очутилась в плену захватывающей игры, наполнившей ее кровь огнем. Кто бы он ни был, но этот мужчина знал толк в любви, и Мария со вздохом отдалась ему… Это было как раз то, чего ей сейчас хотелось!
Но случилось неожиданное. Услышав стоны, говорившие о том, что она вот-вот достигнет вершин услады, он овладел ею, с хриплым стоном излился в нее, после чего сразу же отстранился и исчез. Преисполненная удовлетворения и блаженства в свершившейся любви, она не сразу поняла, что незнакомец покинул ее. Она осознала это, лишь когда из приоткрытых дверей потянуло холодом. Мария поднялась, чтобы прикрыть Двери, и окинула взглядом парк, наполненный неясными тенями: ни одна из них не напоминала мужской силуэт.