Он снял номер в "Музеум-отеле", где они с Кристин останавливались во
время их первой поездки в Лондон.
Здесь было очень дешево. Но кормили скверно, и это окончательно
испортило его и без того расстроенное пищеварение.. Пришлось перейти на
диету, состоявшую из одного только горячего молока с солодом. Стакан молока
в кафе составлял его завтрак. Занятый только экзаменами, он жил, как во сне.
Ему и в голову не приходило сходить куда-нибудь развлечься. Он вряд ли
замечал людей на улицах. Иногда, чтобы проветриться, он ездил куда-нибудь на
верхней площадке омнибуса.
После письменных испытаний начались практические и устные, а их Эндрью
боялся больше всего. Экзаменовалось человек двадцать, все старше его и все
люди солидные, уверенные в себе. Например, его сосед, некто Гаррисон, с
которым он раз-другой беседовал, был бакалавром хирургии Оксфордского
университета, работал в амбулатории больницы Ст.-Джонс и имел свой кабинет
на Брукстрит. Сравнивая изысканные манеры Гаррисона и его внушительный вид
человека, занимающего прочное положение, со своей провинциальной
неуклюжестью, Эндрью чувствовал, что у него очень мало шансов произвести на
экзаменаторов благоприятное впечатление.
Практические испытания в Южнолондонской больнице прошли, как ему
казалось, довольно хорошо. Ему достался случай бронхоэктаза[*] у мальчика лет
четырнадцати, и так как он долго занимался легочными болезнями, то счел это
удачей. Он сознавал, что написал хороший отчет. Но когда дошло до устных
экзаменов, счастье, казалось, круто ему изменило. Устные экзамены в
Терапевтическом институте имели свои особенности. Два дня подряд каждого
кандидата по очереди экзаменовали два разных экзаменатора. Если к концу
первой сессии кандидат признавался неподходящим, ему вручалось вежливое
письменное сообщение, что он может больше не являться. К своему ужасу,
Эндрью увидел, что первым его будет экзаменовать человек, о котором Гаррисон
говорил со страхом, - доктор Морис Гэдсби.
Гэдсби представлял собой щуплого и малорослого человека с растрепанными
черными усиками и маленькими противными глазками. Недавно избранный членом
коллегии, он не обладал снисходительностью более старых экзаменаторов и как
будто нарочно старался провалить тех, кто у него экзаменовался. Высоко
подняв брови, он оглядел Эндрью и положил перед ним шесть препаратов.
Пять из них Эндрью определил верно, а шестого не узнал.
И Гэдсби сосредоточил свое внимание именно на этом шестом. В течение
пяти минут он терзал Эндрью этим препаратом, который оказался яйцом
какого-то малоизвестного африканского паразита. Потом вяло, безучастно
отослал его к следующему экзаменатору, сэру Роберту Эбби.