Эндрью встал и перешел через комнату, бледный, с громко стучавшим
сердцем. Исчезла вся та усталость, инертность, которые владели им в начале
экзаменационной недели. Ему до отчаяния хотелось выдержать экзамен. Но он
был убежден, что Гэдсби его "срезал". Он поднял глаза и увидел, что Роберт
Эбби смотрит на него с дружелюбной, полунасмешливой улыбкой.
- Что такое с вами? - спросил Эбби неожиданно.
- Ничего, сэр, - замялся Эндрью. - Я, кажется, плохо отвечал доктору
Гэдсби, вот и все.
- Это не имеет значения. Просмотрите вот эти препараты. Потом скажите,
что вы о них думаете.
И Эбби ободряюще улыбнулся. Это был гладко выбритый краснолицый мужчина
лет шестидесяти пяти, с высоким лбом и насмешливо выдвинутой верхней губой.
Эбби был теперь одним из наиболее известных в Европе врачей, в
молодости же он знал нужду, и ему пришлось вести упорную борьбу, когда,
приехав в Лондон из родного Лидса и не имея ничего за душой, кроме доброго
имени, которое он заслужил у себя в провинции, натолкнулся в столице на
предубеждение и вражду. Незаметно поглядывая на Эндрью, он заметил его плохо
сшитый костюм, мягкие воротничок и сорочку, дешевый, неумело завязанный
галстук, а главное - напряженно-сосредоточенное, стремительное выражение его
серьезного лица, и вспомнил дни своей собственной молодости. Сердце его
инстинктивно протянулось навстречу этому не похожему на других кандидату, и,
просмотрев лежавший перед ним лист, он с удовольствием убедился, что отметки
Эндрью, в особенности последняя, за практическую работу, были выше среднего.
Тем временем Эндрью, устремив глаза на поставленные перед ним
стеклянные банки, кое-как, с запинками, давал объяснения относительно их
содержимого.
- Хорошо, - прервал его неожиданно Эбби. Он взял в руки один из
препаратов - аневризм восходящей аорты - и стал дружеским тоном спрашивать о
нем Эндрью. Его вопросы, сначала простые, постепенно захватывали все более
широкую область, пока, в конце концов, не коснулись новейшего специфического
лечения путем прививки малярии. Эндрью, ободренный доброжелательным
обращением с ним Эбби, развернулся и отвечал хорошо.
Наконец Эбби сказал, ставя обратно банку:
- А известно вам что-нибудь об истории аневризма?
- Амбруаз Паре, - начал Эндрью, и Эбби уже было одобрительно закивал
головой, - Амбруаз Паре считается первым, открывшим эту болезнь.
Лицо Эбби выразило удивление:
- Почему "считается", доктор Мэнсон? Паре действительно открыл
аневризм.
Эндрью покраснел, потом побледнел, но, очертя голову, ринулся в спор:
- Да, сэр, так говорят учебники. Вы найдете это в каждой книге, я сам
видел это в шести, нарочно подсчитал. - Он торопливо перевел дух. - Но мне
случилось читать Цельса