То, как сухо и бесцветно звучал голос святого учителя, выдавало чувства, бушевавшие на самом деле в его душе.
Глаза Франсуаз вспыхнули, казалось, еще мгновение, и из них посыпятся искры, и займется тростник, и все вокруг охватит вихрь бушующего пламени.
– Только человек с чистой душой может входить в астральный скол, – произнес дервиш. – А тем более вступать в пределы Верхнего болота.
Бегемот Седрик тронулся с места, его толстые лапы громко зашлепали по влажной земле.
Он остановился, лишь когда вместе со спящей Найваей оказался за спиной дервиша. Оттуда он посмотрел на Франсуаз и больше не отрывал от нее взгляда.
Лицо Франсуаз стало мрачным. Было очевидно, что демонесса собирается идти дальше, даже если ей придется для этого снова втоптать в грязь и Седрика, и самого его хозяина.
– Мне известно, что люди сами отдают свои души демонам, – молвил дервиш. – Но это не делает вас менее отвратительными. Недостойно пожирать чужие души. Питаться за счет других. Это непорядочно.
Франсуаз не мастерица вести философические споры.
Мне кажется, причина этого в том, что человек может либо говорить правильные слова, либо что-то делать, и первый же его поступок пойдет вразрез с его речами.
Уж таково свойство идей – они перестают быть правильными, как только перетекают из слов в реальность.
– Неужели вы не видите, что приносите зло людям? – продолжал дервиш. – Даже если этого не хотите. Нельзя лишать человека самостоятельности. Превращать себя в единственный смысл его жизни. Не важно, каковы ваши намерения, все равно вы способны только навредить этой девочке.
Франсуаз тяжело вздохнула.
– Вы все сказали? – спросила она. – Значит, мы можем идти.
Святой учитель посмотрел на нее и понял, что разговор окончен.
* * *
Мы находились не очень далеко от границ болота. Твердой земли здесь было гораздо больше, если понимать под этим грязь, в которую мой сапог погружался не глубже чем на пару дюймов.
Солнце, тусклого медного цвета, покоилось на небосклоне; оно никогда не пряталось за горизонтом, но лишь сжималось, становясь меньше в полтора раза, и расцветало вновь.
Основания широких листьев, погруженные в топь, фосфоресцировали, и свет небесный смешивался со светом земным.
– Скоро откроется Мшара, – отрывисто произнесла Франсуаз. – Приготовьтесь.
Демонесса остановилась на мгновение и обернулась, желая убедиться, что все поняли значение ее слов. Прекрасное лицо девушки стало жестким, тонкая струйка огня пробежала по лезвию обнаженного меча.
Шелестение Мшары, Верхнего болота, становилось все явственнее. Между мелколистных цианей Мшары предстояло завершиться обряду очищения.