– А ты не думала, девушка, что в этом мире следует восстановить справедливость? – вновь подал голос Барак. – И что убийцы должны нести заслуженное наказание?
Элизабет лишь скользнула по нему равнодушным взглядом; на этот раз его слова не задели ее за живое.
– Я предупреждала: то, что вы увидите там, в колодце, может пошатнуть вашу веру в Господа, – проронила она, обращаясь ко мне. Немного помолчав, она заговорила вновь, и голос ее был исполнен муки и отчаяния: – Сперва в страшных страданиях умерла моя матушка. Опухоль в груди иссушила ее. Вскоре за ней последовал отец…
Элизабет закашлялась. Джозеф протянул ей чашку с водой, но она отмахнулась, по-прежнему не сводя с меня измученных глаз.
– Я искала утешения в книгах и в молитве, сэр. Я молила Господа просветить мою душу. Надеялась, Он поможет мне понять, зачем все эти страдания. Но ответом мне было безмолвие, бесконечное тягостное безмолвие. А потом мне сказали, что дом, в котором я выросла и была так счастлива, более не принадлежит мне. Я хотела найти приют в деревне, у дяди Джозефа, но он сказал, что я должна жить у дяди Эдвина.
– Я отправил тебя в Лондон во имя твоего же блага, Элизабет, – в отчаянии возопил Джозеф. – Я думал, так будет лучше для твоего будущего.
– Бабушка и дядя Эдвин не хотели, чтобы я жила у них, я это сразу поняла. Они думали, что деревенская девчонка с ее простыми непритязательными манерами – не слишком подходящая компания для их изысканных и благовоспитанных отпрысков. А то, что души этих детей полны жестокости и злобы, их ничуть не волновало. Им не было дела до того, что излюбленная забава Ральфа – мучить животных. Он был на редкость изобретателен по части разных способов, которыми можно причинить страдания беззащитным тварям. Сабина и Эйвис поймали моего бедного Гриззи и отдали ему.
– Сабина и Эйвис?! – В голосе Джозефа послышалось недоверие.
– Да, сестры постоянно приносили ему животных. Проделки Ральфа представлялись им очень забавными, хотя сами они не принимали в них участия. Но лишь потому, что им не хотелось пачкать свои роскошные платья кровью. А больше всего сестрам нравилось дразнить и изводить меня. Это помогало им разогнать скуку. Они часто повторяли, что жизнь у них невыносимо скучная.
– Но вы могли рассказать об этом вашему дяде Эдвину, – заметил я. – Или бабушке.
– Бабушка, хотя она слепая, все прекрасно видела. Она знала, как развлекаются ее внуки. И ничего не имела против. Только делала все возможное, чтобы сэр Эдвин пребывал в неведении относительно жестоких наклонностей своих детей. Ее саму волновало лишь одно: чтобы на людях девочки соблюдали правила хорошего тона и ничем не уступали отпрыскам знатных семей.