– Той девочкой была Сара?
– Да. Когда несчастную Сару бросили в Яму, я сразу поняла, что это о ней говорил Ральф. Он заманил ее братика в сад, и… вы сами знаете, что произошло.
– Господи боже, – простонал Джозеф. – Об этом необходимо срочно сообщить коронеру.
– Пожалуй, – кивнул я. – Но можете не сомневаться, семья попытается обернуть все факты против Элизабет. Возможно, Нидлер покажет под присягой, что он не видел в колодце никакого трупа.
– Неужели ему поверят?
– Скорее всего, да. Все, кому известно об этом случае, настроены против Элизабет. Помните памфлет? Судья Форбайзер ни за что не допустит ее освобождения. К тому же мы до сих пор не знаем, кто убил Ральфа. Возможно, это был несчастный случай, Элизабет? Скажите, Ральф упал в колодец сам?
Элизабет молчала, отвернувшись к стене. На какое-то ужасное мгновение подозрение в том, что она сама расправилась со своим порочным кузеном, шевельнулось в моей душе. Но почему тогда Нидлер умолчал о страшной тайне колодца?
– Наверняка Ральф был одержим дьяволом, – предположил Джозеф.
– Да, – кивнула Элизабет и впервые посмотрела на своего дядюшку. – Дьяволом или Богом, что, скорее всего, то же самое.
– Элизабет! Но это богохульство! – пробормотал ошеломленный Джозеф.
Элизабет приподнялась на локтях и зашлась приступом мучительного кашля.
– Неужели вы ничего не понимаете? – проронила она, наконец откашлявшись. – Теперь я вижу это так ясно. Мне открылось, что Бог – это зло и жестокость. Стоит присмотреться к тому, что происходит в мире, который Он создал, становится понятно: Бог любит злых. Когда я прочла Книгу Иова, прочла о страданиях, которые Бог ниспослал своему верному слуге, душу мою охватило смятение. Я спрашивала Бога, как мог Он совершить подобное зло. Но, увы, я не дождалась ответа. Разве Лютер не говорит о том, что еще до рождения человека Бог определяет, будет ли его душа спасена или проклята? На мне лежит проклятие, и потому вся моя жизнь – это цепь горестей и несчастий.
– Какая чушь! – раздался резкий голос Барака. Я в удивлении повернулся к нему.
– Ты слишком себя жалеешь, девушка, и отсюда все твои беды.
Во взоре Элизабет мелькнул гнев.
– А кто-нибудь еще пожалел меня? – выпалила она. – Я лишилась веры, своей последней надежды и опоры. И теперь я с нетерпением жду смерти. Оставив этот гнусный мир, я предстану перед жестоким и безжалостным Богом и плюну ему в лицо.
Полоснув по Бараку взглядом, она в изнеможении откинулась на подушки.
Страшные слова Элизабет, казалось, повисли в воздухе. Джозеф отчаянно махал руками, словно хотел прогнать их прочь.