— Отстань от меня хотя бы сегодня, хотя бы на десять минут! — жалобно попросила Даша. — Я как в дурном сне!
— Да, тебе можно городской сумасшедшей нарядиться, а когда я по дому в пижаме шляюсь, кто говорит, что человек всегда должен выглядеть прилично? — склочно завела Маргоша.
— Почему я городская сумасшедшая? Это было очень модно… лет двадцать назад, — рассеянно ответила Даша и еще раз взглянула в зеркало. — Ты, конечно, права, я выгляжу странно.
Однако пойти на похороны следовало почему-то именно в этом полудетском солдатском пальтеце. Даша смотрела на себя в зеркало и видела там вчерашнюю десятиклассницу из их с Игорьком общей юности, а не тридцатишестилетнюю… допустим, женщину… наверное, взрослую, ведь не взрослые на похороны друзей не ходят.
Маргоша подтянулась поближе и завыла заранее подготовленным воем:
— Я пойду на похороны с вами, ну, пожалуйста!
— Как тебе не стыдно, это же не развлечение, не тусовка, неужели ты не видишь, как я переживаю! Почему я должна еще с твоими глупостями разбираться. — Дашин голос привычно набирал скандальную силу.
— Я прошу тебя, — напряженно сказала Маргоша. — Мне это очень надо. Пожалуйста…
Это прозвучало неожиданно. Подростково-независимая Маргоша никогда не использовала в своем поведенческом репертуаре варианты, хотя бы отдаленно напоминавшие просьбу, а слово «пожалуйста» казалось ей особенно унизительным для взрослого человека. Даша рассеянно пробежала глазами по дочери как по неподвижному объекту и вдруг наткнулась на что-то странное, похожее на страдание, наклеенное на пухлое детское лицо словно неожиданно яркая аппликация. «Что это, почему она страдает без моего разрешения?» — промелькнула идиотическая начальственно-материнская мысль. Устало, заранее сдавшись, она выдала на одном дыхании все сразу:
— Я сказала, нет! Ты никуда не пойдешь! Не надо, ты не понимаешь, как это страшно, когда человек неожиданно умирает в тридцать пять лет. Да еще все его полужены бесконечные будут толкаться, место у гроба делить… Я прошу тебя, останься дома, — безнадежно умоляла Даша. — Ну давай, быстрей одевайся, делай что хочешь… пойдем скорей, уже пора!
Через месяц после похорон Игорька, пробираясь в Маргошином логове сквозь плотный ком книг, тетрадей, смятой одежды, позавчерашних огрызков и прочих предметов Маргошиной жизнедеятельности, Даша случайно сдвинула с места секретный ящик и застыла от удивления и мгновенно пришедшего понимания. Бедная девочка, бедная маленькая наглая Маргоша, оказывается, была влюблена в Игорька, Дашиного друга детства. Из ящика на пол посыпались фотографии, украденные Маргошей из семейных альбомов: Игорь шутливо замахивается на робко улыбающуюся Алку, довольный Игорь обнимает тоненькую, с ногами прутиками, Дашу и Марину, глядящую в объектив, будто стоит лицом к лицу с врагом… трогательные, совсем еще детские лица… а вот повзрослевшие Даша и Игорек в Финляндии, Германии, Испании…