Неуправляемый «Дракон» медленно описывал дугу. Марсель стоял против ветра, кливер хлопал. Но я не обращал на это особого внимания.
— Как я и говорил. Прямо к пристани. Прямо… — Флеминг замолчал. — А скажи-ка мне, куда это мы к дьяволу, попали?
— Вы сбились с курса, — пояснил я.
Он посмотрел на меня, на паруса, заметил капитана Кроу.
— Он умер. Ты его убил.
— Пришлось.
— Не думал я, что это возможно.
Он подошел к фалу и тряхнул его. От его руки взвилась волна, хлестнувшая труп капитана. Снова тряхнул он фал, еще и еще раз. Кроу раскачивался, как колокол.
— Ублюдок! — закричал Флеминг. — Убийца! Жизнь мою сгубил! Сколько лет угробил!
Я встал и отвел его прочь. Он всхлипывал, когда я подвел его к борту.
— Смотрите, — сказал я. — Солнце встает.
Солнце поднималось из-за моря. Большое, яркое, золотое. Флеминг всхлипнул. Он провел рукой по пучкам волос, торчащим из носа.
— Это прекрасно. Ничто не сравнится с восходом солнца.
— Мы не сядем на банку? Банку Гудвина? — спросил я.
Флеминг поморщился от порыва ветра. Лицо его было таким же белым, как меловые скалы на берегу.
— Это Южный Форланд. — Он указал пальцем. — Банку мы прошли. Мы прошли прямо через нее. Пересекли.
Так оно и было. Не далее мили от нас, за кормой по дуге, которую описывал «Дракон», море было коричневым и рваным. Прилив перепрыгивал через мелководье.
— Как мы не сели! — Руки у меня тряслись. — Это чистое везение.
— Это никакое не везение. Это «Дракон». Этот дьявол, Кроу, держал его сердце. Но сейчас он освободился. — Он похлопал рукой по борту. — О, это доброе судно, оно далеко вас доставит и присмотрит за вами хорошенько.
Мы не церемонились с трупом капитана. Опустили тело, распутали его и перевалили за борт. Не привязывали грузов, не заворачивали в парусину.
— Пусть они все его едят. Птицы, и рыбы, и черви, — пригласил Флеминг.
Затем мы соединили штурвал с рулем, подняли паруса и направились в Дюны. Штурвал был разболтан, но «Дракон» не возражал. Он вошел в реку Стаур, подошел к той же пристани, от которой недавно отчалил. Якоря у нас не было, надо было пришвартоваться к стенке.
Нас встречал тот самый однорукий лодочник, который впервые доставил меня с отцом на борт «Дракона». Он накинул швартов на тумбу и уставился на меня.
— Привет! — крикнул я.
— О да, я тебя помню. — Он плюнул в воду у борта «Дракона». — Где Тернер Кроу? Где Дашер и другие?
— Иных уж нет, — ответил я. — Кроу, Мэтью, Гарри погибли. Дашер — не знаю где.
Он осмотрел судно с носа до кормы, заметил отсутствие якоря, сломанный гафель фока, дыру от ядра в гроте и поднял свою единственную руку.