И это делало Лену потенциально опасным человеком для Мезенцева.
Вот почему Мезенцев сожалел, что не узнал об этой истории из газет или из рассказа Темы Боксера.
Вместо этого он сам влез в историю, стал таким же ее персонажем, как и сама Лена Стригалева.
И вариантов выходов обратно, вариантов возвращения к прежней расслабленной жизни было очень немного.
Честно говоря, их было всего два.
И первый из них заключался в том, чтобы завести Лену в глубь парка имени Первого мая, а через некоторое время выйти оттуда уже без Лены.
И это была неплохая идея, тем более что прошедшим летом весь Ростов был взбудоражен слухами о маньяке, который нападает на молодых девушек в городских парках. Еще одно мертвое тело вполне можно было списать на этого самого маньяка, у которого началось весеннее обострение или как там у них, маньяков, это называется... Новый сезон, что ли? Неважно.
Это был очень простой вариант. Его можно было осуществить хоть в ближайшие пять минут.
Был еще и второй вариант. Он по всем параметрам уступал первому — он был сложный, на его воплощение требовалось много времени, гарантия успеха отсутствовала... Еще это был довольно наивный вариант, и на его исполнение мог решиться только человек, у которого в голове проживала небольшая колония тараканов.
Мезенцев мысленно взвесил оба варианта, и второй вариант перевесил. Надо же, какой сюрприз. Или это называется муки совести? Загладить вину перед памятью Генерала тем, что спасти его дочь? Но только что там заглаживать? Где там вина? Даже на Страшном суде Мезенцев продолжал бы настаивать, что это была самооборона. То есть он сначала хотел застрелить Генерала в соответствии с путевкой... Но застрелил уже из самообороны. Версия путаная, ну так где же вы видели простую и ясную правду?
— Лена, — сказал он черному рюкзаку с множеством карманчиков и «молний». Лена обернулась. — А ты не боишься, что я тебя выдам Жоре Маятнику? Он, наверное, неплохие деньги за тебя даст.
Это не было третьим вариантом. Это на военном совете в голове Мезенцева даже не рассматривалось. Но ему важно было понять ее логику.
— Вы меня не выдадите, — уверенно сказала Лена. — Сто процентов.
— Почему это я тебя не выдам?
— Потому что это для вас нехарактерно.
— Ты успела так хорошо узнать мой характер?
— Папины мемуары, — напомнила Лена. — Там все про вас написано.
— Да брось ты! Думаешь, Гене... То есть твой отец человека насквозь видел?
— Он разбирался в людях.
— Может быть, но люди-то меняются! А он это писал десять лет назад. Все сто раз поменялось.
— Не уверена.