– Мы увидели море, – продолжал Такелот, – но не увидели врагов. В тех местах живут люди нашего языка, с которыми у нас, за дальностью расстояния, нет ни споров, ни счетов. Они сказали, что каттарские псы идут вдоль побережья и что мы нагоним их через несколько дней, ибо стада их истощены, а люди сбили ступни в кровь. За нами тоже оставались следы крови – ведь переход через пустыню нелегок, и трое из наших стали жертвой Владыки Песков. Но все же мы могли двигаться быстрее, так как не было с нами ни женщин, ни детей, ни стариков, а одни лишь сильные воины числом двадцать и шесть десятков. Мы направились в солнечную сторону, а потом берег опять повернул на закат, и вскоре увидели мы вражеский стан, и напали, и убили всех, кроме ослов, овец и коз. Сердце мое успокоилось, и я уже подсчитывал добычу, но тут явились к нам люди той земли, за своей половиной, ибо битва была в их краях и хотелось им поучаствовать в дележе. Я дал, что они просили, и они сказали: теперь дай все, раз перебил женщин этого племени, которые были нам нужны! И я дал остальное, ибо явились они в великом множестве… Вор у вора скотину украл, мелькнуло у Семена в голове. Впрочем, у Такелота имелось на этот счет иное мнение.
– Я дал, так как животные были и вправду истощены и гнать их по пустыне сорок дней казалось немыслимым. Отдав же, решил, что забрался далеко и стоит посмотреть другие земли на западе, и воины мои с тем согласились; каждый думал, что найдет другую добычу, легче весом, дороже ценой. И тогда мы встали, подняли оружие и ушли от трупов наших врагов и двигались еще сорок дней вдоль берега, ни в чем не испытывая нужды – охота в тех краях обильная, вода сладкая, а люди, одаренные мной, позволяли нам пить ее и стрелять антилоп без числа. Так мы шли на восход солнца, потом свернули к северу, снова на восход и опять на север, пока не добрались до широкой равнины, лежавшей между горами Того-Занг и морем…
Семен встрепенулся. На восток, затем – на север, снова на восток и снова на север… Так и есть, очертания залива Большой Сирт, берегов Ливии и Туниса! За сорок дней можно преодолеть больше тысячи километров, и тогда… Тогда окажешься в краях изобильных и плодородных, где в будущем встанет Карфаген! В землях, текущих молоком и медом, если верить римским историкам… И земли эти свободны, и будут такими еще лет пятьсот… Почти свободны, разумеется, если не считать немногочисленных племен, у которых сто охламонов с палками – целое войско, а тысяча – огромная армия!
Он сел, резким движением отбросил прядь со лба и наклонился к Такелоту.