– Что с вами? – не смогла я скрыть изумления, и этим привела Юрия Матвеевича в еще большее смущение.
– Я бы не осмелился потревожить вас в столь ранний час, Екатерина Алексеевна, если бы не тревога за вас… – запинаясь промямлил он.
– Бог с вами, Юрий Матвеевич, – улыбнулась я, – что со мной может случиться?
– Не знаю, – с самым серьезным видом ответил он. – Но, видите ли, дело в том, что известная вам Наталья Синицына не далее как позавчера исчезла из вверенного мне заведения.
– Она сбежала? – вскрикнула я, и всю мою насмешливость как рукой сняло.
– Так точно-с, – еще больше помрачнел Юрий Матвеевич. – И я почел своим долгом предупредить вас о… – он замялся, подыскивая слово.
– Вы думаете, она попытается мне отомстить? – пришла я ему на помощь.
– Не исключено-с.
– Но как это могло произойти? Ее что – не охраняли?
– Никак нет, – в минуты крайнего волнения Юрий Матвеевич переходил на этот солдатский жаргон, хотя в обычном состоянии был милейшим собеседником. – То есть охраняли, но… Я сам не могу понять, как это вышло, – развел он руками и обессилено опустился в одно из кресел.
Только теперь я догадалась предложить ему перекусить с дороги, и распорядилась принести нам завтрак.
– И если позволите, я бы желал умыться, – попросил мой нежданный гость и с сомнением посмотрел на свои руки.
– Разумеется.
Пока он занимался туалетом, я переваривала эту более, чем неожиданную информацию. И пыталась понять, чем мне это может грозить.
Не могу сказать, что меня сильно испугала возможность появления в моем доме Люси, но что ни говори – а на ее совести уже был один покойник, при том, что сама она считала убитого своим отцом, так что от этой особы можно было ожидать чего угодно.
«Но как она могла убежать? – недоумевала я, вспоминая надежные запоры и толстые решетки на окнах в месте ее недавнего заточения, – насколько мне известно, это еще не удавалось сделать ни одному преступнику за все время существования хвалынской тюрьмы».
С этим вопросом я и обратилась к Юрию Матвеевичу, как только он вернулся в гостиную и расположился за столом.
– Ну, тюрьма – это, пожалуй, громко сказано, – скривился он, намазывая маслом большой ломоть белого хлеба, – скорее гауптвахта, но в чем вы абсолютно правы – случаев побега у нас до сих пор не зарегистрировано.
Произнеся эту суконную фразу, он несколько минут утолял голод с таким аппетитом, словно не ел по крайней мере неделю.
У меня хватило такта дождаться, когда он, наконец, откинется от стола и поднимет на меня полный тоски взгляд.
– Ну, а теперь, расскажите мне все подробно, – предложила я ему, как только это произошло, и приготовилась к подробному и обстоятельному рассказу. Но ответ Юрия Матвеевича потряс меня своей лаконичностью: