– Костер к тому времени потух, я полагаю, что им и в голову не пришло искать кого-то спящим на песке, когда рядом автомобили. А как вы поняли, что на лагерь напали? Вы же, кажется, спали?
– Не совсем, – уклончиво ответил Фрисснер. – У меня была бессонница. Как оказалось, пошла на пользу.
Ягер ничего не ответил.
Он взял из набора инструментов монтировку и направился к пленным. Каунитц, который возился со сменой вспоротого колеса, мрачно усмехнулся.
– Что он собирается делать? – спросил Замке, выползая из «фиата». У профессора после ночных приключений был весьма бледный вид. Юлиуса Замке слабило. Он постоянно отбегал за грузовик. Фрисснер полагал, что эта неприятность приключилась с профессором с перепугу.
«Все-таки не военный человек, – с легким презрением подумал Людвиг. – Штатская рохля»
– Он собирается потолковать с нашими гостями по душам. А заодно выяснить, чем мы так заинтересовали местное население.
– Он их будет бить?
Фрисснер удивился такой наивности вопроса, прозвучавшего из уст человека, прошедшего заключение в лагере.
– Ну не в шахматы же ему с ними играть… Позволю себе напомнить вам, дорогой профессор, что эти люди ночью перерезали бы вам горло с такой же легкостью, с какой они проделали это с двумя нашими солдатами.
– Да, но они дикари. Мы не можем опускаться до их уровня… В конце концов, это не…
– Не ваше дело… – резко прервал его Фрисснер, а затем более вежливо добавил: – Это война, Юлиус, вы лучше меня знаете, что это означает.
– Да, – тихо отозвался профессор. – Именно, что… лучше вас.
Он позеленел и сделал судорожное движение, словно стараясь удержать что-то внизу живота, но не ушел. Замке смотрел, как Ягер подошел к четырем фигуркам, что-то сказал по-арабски, прохаживаясь у них за спинами. Пленные молчали.
– Так я и думал, – заявил Ягер облегченно. А затем легко, словно мяч на футбольном поле, ударил ближайшего к нему араба под копчик носком сапога.
Человек вскрикнул и повалился на песок лицом, повернулся на бок. Скрючился.
– Руки держать за головой, – мягко напомнил штурмбаннфюрер и пнул упавшего в коленную чашечку.
– Точно лепит, – со скрытым восхищением произнес Богер. Его рука была забинтована. Тот араб, которого застрелил Ягер, успел зацепить Макса кончиком своего кинжала, серьезно поранив запястье. – Специалиста видно за версту.
Замке что-то прошипел и отковылял за грузовик.
– Чего это он? – поинтересовался Богер.
– Ты бы держал язык при себе, Макс, – раздраженно посоветовал ему Фрисснер. – С нас хватит одного пугала.
– Понял, – невозмутимо ответил Богер и отошел к Каунитцу. – Ну и как?