– Может быть, это нужная нам скала…
– Вполне может статься А что там говорят по этому поводу наши дневники? Профессор?
– Ну, вы же читали… – Замке выглядел плохо. В эту ночь он ночевал в кузове грузовика, вместе с солдатами. Юлиус болезненно щурился и тер виски. – Там ничего особенного не говорится, по какой-то причине отец не стал указывать точное местонахождение… Он нашел этот камень легко. Должно быть, он не думал, что его дневниками будут пользоваться как руководством… Дальше в тексте можно понять, что этот ориентир находится где-то к западу от того места, где мы были вчера. К западу…
Фрисснер прищурился, что-то прикинул в уме и кивнул.
– Пожалуй, все более или менее сходится. Та чертова наковальня как раз там, к востоку от нас. Значит, черная штука к западу…
– Бред, на кой черт мы искали все эти проклятые приметы, когда самая главная находилась буквально в зоне прямой видимости… – Ягер сплюнул.
– Не совсем, – ответил Фрисснер. – Я совершенно не удивлюсь, что эта головоломка имеет свои законы. Не обнаружь мы первые четыре приметы, пятая так бы нам на глаза и не попалась.
– Да-да, – встрял Замке. – Об этом говорится и в легенде…
– В какой, к черту, легенде?! – оборвал его Ягер. – Где вы были раньше с вашей легендой?
– Легенда не моя, а туарегов. И потом, вы меня не спрашивали. А в тексте…
– Уже не важно, что говорится в тексте, профессор, – произнес Фрисснер. – Пора двигаться. Мне совсем не хочется гонять отряд по дневному пеклу.
– Отряд.. – фыркнул себе под нос Ягер, но Артур не обратил на это никакого внимания.
– Итак, выступаем. Юлиус, вы садитесь рядом со мной, я поведу машину. В случае необходимости меня сменит штурмбаннфюрер.
Ягер, ни слова не сказав, заскочил в кузов. За ним следом забрались солдаты.
Грузовик дернулся, неприятно чихнул и покатился по пескам.
«Все-таки Ягер был неправ – итальянцы знают свое дело. Из трех машин потерять две, с одной стороны, много, а с другой… Не каждая таратайка выдержала бы все то, что выпало на нашу долю. А эта ничего, пока держится…»
Сознание неприятно царапнуло слово «пока». Поначалу Артур не понял почему, а потом догадался. Это слово подразумевало наличие какого-то «потом». Мол, пока машина держится, а потом… Собственно, ничего в слове «потом» страшного не было, но вслед за ним всплывал совершенно неудобный вопрос: «А что потом?»
Артур не был фаталистом. Он видел ситуации, когда казалось – все, никакого потом. Только здесь и сейчас. И только смерть. Но проходило время. И вот снова и снова дороги, задания, угроза неминуемой смерти.