Она подняла голову, увидела, как Хотулев кладет перед Галиной какие-то бумажки, и та, бегло просмотрев, вскидывает на Дашу новый взгляд, определенно полыхнувший неприкрытым охотничьим азартом. Сердце мгновенно упало. Опять эта гнусь?!
– Вот как… – совсем другим голосом произнесла Савич.
– Я, с вашего разрешения, поприсутствую? – Хотулев весьма предупредительно повернулся к Даше.
Ну, и что ему прикажете ответить? «Пошел вон, козел»? Ведь упекут… Впрочем, они и так настроены упечь. Даша шкурой чувствовала, что ее положение, и без того не из лучших, с появлением Хотулева еще более усугубилось. Это нам тоже знакомо: под конец допроса, когда подследственный облегченно вздохнул и расслабился, якобы невзначай заявляется шеф или напарник с новыми козырями…
– Дарья Андреевна, – начала докторша столь уклончиво, что сомнений более не осталось. – Придется обсудить еще один крайне деликатный вопрос…
Следовало сохранять хладнокровие, момент был решающий, но Даша, не в силах себя превозмочь, бросила сухо:
– В жизни с родным отцом не спала.
– Почему вы решили…
– Да знаю я, что там написано, – Даша указала на свежеприбывшие бумажки. – Имела счастье познакомиться. И хотела бы знать, почему там так написано.
– Потому что мы записывали строго со слов вашего отца. И со слов свидетельницы, находившейся при нем с самого начала приступа. Надеюсь, ее-то вы не подозреваете в соучастии в заговоре против вас?
– А разве я говорила, что против меня составлен заговор? – невинно спросила Даша.
– Насколько мне известно, вашему начальству вы об этом рассказывали много и охотно…
– Видите ли, я не первый сыщик, против которого устраивают провокацию со сбором компромата, – сказала Даша. – У нас такое случается. Я бы это не стала называть заговором, но против меня определенно работают…
Она обращалась главным образом к Савич, но видела по глазам той, что дело дохлое. У них тут «заговоры и козни» – симптом болезни, и не более того.
– Надеюсь, нас вы не подозреваете в соучастии с вашими… заговорщиками? – с непринужденной улыбкой спросил Хотулев.
– Ну что вы, – сказала Даша. – Однако так уж сложилось, что другой человек совсем по-иному описывал отцовский бред. Не так, как вы. И ни словечком не упомянул про «эротическую подоплеку»…
Взгляд докторши растерянно метнулся меж пациенткой и шефом:
– Да? А с этим человеком можно поговорить?
– Она умерла, – сказала Даша. – Ее убили. Та женщина, из чьей квартиры отца… увезли.
– Простите, Дарья Андреевна, а вы правду говорите? – спросила Савич.
– Увы, на этот раз Дарья Андреевна говорит чистую правду, – кивнул Хотулев. – Эта женщина погибла при крайне загадочных обстоятельствах вскоре после крайне напряженной и тягостной беседы меж ней и Дарьей Андреевной… буквально сразу же.