уже проникли в квартиру, высовывались из-за мебели…
– Он так говорил?
– Нет, я так думаю. То косится на кухонную дверь, то подбежит и заглянет в ванную. Я больше всего боялась, что начнет стрелять, у меня однокомнатная, моментально получилась бы газовая камера. Так ни разу и не выстрелил. Какая-то частичка, видимо, работала, удерживала… А машин все прибавлялось, там уже ракетная установка появилась, и бродила целая рота этих, в черных плащах. Знаете, я сама чуть не рехнулась. Не представляла, что делать. Одного его оставлять было страшно, соседи не открывали… Боялась, он начнет к ним ломиться, удерживала, как могла, чаю предлагала, съесть что-нибудь…
– Ну-ну, – мягко сказала Даша, видя, что собеседница близка к истерике. – Давайте посидим, помолчим, успокоимся… Там уже все в порядке, лекарствами его накачали, и спит… Не курите? Ну и ладненько… А потом?
– Видимо, соседи и вызвали… Позвонили в дверь, вошли санитары, такие громадные. Меня осторожненько выпроводили на площадку, я и не видела всего, но в квартире началась катавасия… Он не давался, кричал… Меня позвали, когда его уже замотали, как в кино…
– Сколько было санитаров?
– Двое. И врач, моих лет. Он меня расспрашивал минут десять – не пил ли запоем, не было ли сильных потрясений… Я поехала с ними, там все рассказала еще раз, второму врачу…
– Седоватому? С черными бровями?
– Да. Павел Васильевич. Он говорил про острый галлюциноз, что это возрастное…
– И это все, вы мне точно рассказываете?
– Все, насколько могу вспомнить.
Даша помолчала и тихо спросила:
– Когда он бредил, не промелькивало ничего, хотя бы отдаленно связанного с сексом?
– С сексом? – удивленно глянула Анна. – И близко не было… Честное слово. Только эти шпионы, с машинами, пулеметами, ракетными установками…
Даша склонна была ей верить. Происходи все так, как наплел Пал Василич, козел разноцветный, ни одна женщина не смогла бы держаться столь спокойно. Услышать от любовника, что он давненько спит с собственной дочерью, – тут, знаете ли, потеряешь всякое душевное равновесие, а когда появится вышеупомянутая доченька, не сможешь держаться с ней абсолютно естественно… Однако все тревоги Анны на Дашу ничуть не проецируются, слепому ясно. Отрава? Наркотик? Усачев тоже вроде бы запоями не пил…
– Что вы ели?
– Когда шли ко мне вечером, купили курицу, и я ее стушила… Ну хлеб, печенье… Тот ликер купили в комке у самого дома. Может, ликер был какой-нибудь… фальсифицированный?
– Тогда и у вас крыша обязательно бы поехала, – вздохнула Даша. – От еды и от ликера осталось что-нибудь?