Перед мужиками свирепо прохаживался туда-сюда Данилов с пассатижами в руках. Он тоже, наверное, куда-то врезался, потому что голова у него оказалась забинтована.
– Живой? – спросил он. Гусев слабо кивнул в ответ.
– Ну и отлично. Расслабься, бывает…. Главное – живой. А второстепенное мы сейчас выясним.
С этими словами Данилов вытащил из кобуры свой любимый «ПСМ» и почти не глядя выстрелил окровавленному мужику в голову. Тот коротко вякнул.
– Надо же, промазал! – удивился Данилов. – Может, еще попробовать? Что скажешь, одноухий? Или ты у нас к тому же одноглазый?
– Су-у-ка… – провыл одноухий.
– Нет, глаз потом вырву. А пока что ты будешь… Гомозиготный! Знаешь, что такое?
– Паша, – Валюшок снова наклонился над Гусевым, – ты, наверное, не понимаешь, что происходит. Это нормально, не беспокойся. Сейчас ребята там наверху закончат, и мы тебя вытащим. Ты в порядке, только лицо разбито немного. Ерунда, заживет…
– Гомозиготный – это однояйцовый! – провозгласил Данилов.
– Все равно вам хана, людоеды… – прошипел «гомозиготный». – Все на каторгу пойдете, кого не убьют…
– Это ты, мил друг, на каторгу пойдешь. Ох и повеселятся же там! Ухо одно, яйцо одно, глаз тоже один – насчет глаза я не забыл, не думай… Ты, милашка, будешь главный прикол инвалидного барака! А что касается людоедов…
– А-а-а!!! А-а-а!!! У-у-у!!!
– Это тебе за Гусева, палач недоделанный!
– О-о-о…
– Повторяю вопрос. Задание. Ну?!
Раздался топот, как будто спускались по лестнице. В поле зрения появились несколько человек из группы Данилова. Старший оглянулся и вопросительно двинул подбородком.
– Умер Семецкий, – сказали ему. – Так что потери вчистую – девять. И раненых – десять.
– Меня-то зачем считать?
– Да нет, без тебя. Оказалось, Лопух с пулей в ноге бегал. Только сейчас заметил.
– М-да, бывает… Хорошо. Раненых грузите – и в больницу. От шефа есть что-нибудь?
– Он в Кремле надолго застрял, непонятно, когда освободится. Говорит, сами пока разбирайтесь. Да, Корней звонил. Он вызвал отдыхающую смену, так никто не пришел.
– Чего и следовало ожидать. По домам тепленькими взяли. Главное – чтобы именно взяли. Тогда вернут. Ладно, хватит трепаться, берите Гусева. И вот что, Миша, пока будешь ехать, пробейся на «вертушку», найди кого-нибудь, чтобы отцу его передал…
Дальше Гусев ничего не услышал, потому что расслабился и то ли снова потерял сознание, то ли заснул.
– Ну, ты здоров дрыхнуть! – сказал Валюшок, присаживаясь рядом с кроватью, игравшей роль больничной койки. – Проспал революцию и контрреволюцию. Между прочим, тебя к ордену представили.