– Ну что же, Елена Викторовна… – начинает он официальную часть Марлезонского балета. Начинает вполне по инерции, как детская машинка с пружиной внутри.
И осекается, встретившись со мной глазами.
Я смотрю на него: немолодой усталый человек, добившийся в жизни кое-какого успеха, завидующий всем, кто стоит на полступеньки выше, страшно боящийся потерять доверие Большого Босса и соскользнуть на полступеньки ниже. Ожидающий объяснения с женой. Удрученный. Потный.
Мне кажется, что он сидит передо мной голый, и я вижу его синюю пупырчатую кожу, впалую грудь и жировые складки на животе.
Молчание становится неприличным.
– Э-э-э, – говорит он наконец. – Что-то случилось?
– У меня ничего, – улыбаюсь, и от этой улыбки он вдруг подтягивается, как сеттер, учуявший дичь. – Угостите сигареткой?
У него такой вид, будто он складывает в уме многозначные числа. Наконец, лезет во внутренний карман пиджака и вытаскивает пачку «Парламента». Подносит, как завороженный, зажигалку.
– У меня идея классной программы, – сообщаю, глядя прямо в его воспаленные глаза. – Вот такая, – и показываю колечко из большого и указательного пальцев.
* * *
Елена
* * *
На полу лежит большой кусок ватмана – я три дня рисовала на нем витражные узоры. Теперь переношу узор с ватмана на прозрачные папки-файлики – по кусочку, по фрагменту, сперва черный контур, а потом – заливка витражными красками.
На улице солнечно. Я смотрю на солнце сквозь цветное стекло – через то стекло, которое я уже оклеила. Цветной мир.
«…Бумажный кораблик плывет по реке.
Ребенок стоит на песке золотом,
В руках его яблоко и стрекоза.
Покрытое сеткой прозрачной крыло
Звенит, и бумажный корабль на волнах
Качается, ветер в песке шелестит,
И все навсегда остается таким…»
Как хорошо, что не надо никуда уходить. Можно сидеть вот так, рисовать витражи, скоро вся кухня будет цветная, будто веселая средневековая часовня…
На дорожке перед подъездом нарисованы девочка с винтообразным бантиком и верблюд с мордой доброго идиота. Вспоминаю, что сегодня после обеда я собираюсь читать Туве Янссон, «Филифьонку в ожидании катастрофы», почти библейскую притчу, замаскированную под детское чтение…
Мне становится весело. Я сижу на подоконнике, болтаю ногами и смотрю, как от подъезда до угла двор пересекает энергичная женщина в деловом костюме.
Лена
Выхожу из подъезда. Времени, как всегда, в обрез.
Соседка Лора машет издали рукой:
– Леночка, доброе утро! Мы смотрели вчера твою передачу!
Благосклонно киваю в ответ:
– Понравилось?
– Супер!
Бабушки с далекой скамейки машут руками, чтобы я, не дай Бог, не прошла мимо без приветствия: