— А почему вы об этом спрашиваете?
— Очень важный человек в Сопротивлении, не так ли? Уверена, вы дорого бы дали, чтобы заполучить его. Вас бы сильно удивило, если бы вы узнали, что моя сестра была связана с ним?
Он вдруг ужасно побледнел.
— Да, если быть совершенно откровенным, то удивило бы.
— Вы не смогли задержать убийцу генерала Дитриха. Знаете почему?
— Нет, но у меня такое впечатление, что вы мне сейчас объясните.
— Анн-Мари похитила его из-под носа вашей любимой СС, спрятав под задним сиденьем своего «роллс-ройса». — Женевьева жестоко улыбалась, наслаждаясь этим маленьким триумфом. — Так что, полковник Прим, как видите, она никогда не была совершенно такой, какой вы ее себе представляли.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, повернулся и вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Она глубоко вздохнула, подбежала к двери в ванную и сказала:
— Оставайтесь здесь, пока я не уйду.
— Хорошо, — прошептала Шанталь.
Дождь стучал в окно, и она остановилась, слушая его. Вот так и обрушился мир, как сказал поэт. Никакого взрыва. Как сказал Прим, нужно помнить о Гортензии. Теперь — все, выхода нет, и точка. Впереди самое худшее. В конце концов, самая большая ирония ситуации состоит в том, что, если "снять перчатки", Макс Прим становится Крэйгом Осборном и Крэйг Осборн Максом Примом.
Да… Женевьева глубоко вздохнула и начала одеваться.
Она спускалась по главной лестнице вниз, опираясь на руку Прима, будто во сне. Он весело кивнул офицеру, пропустившему их. Женевьева вдруг громко рассмеялась, и он удивленно обернулся, крепче сжав ее руку.
— С вами все в порядке?
— Лучше и быть не может.
— Прекрасно. — Они пересекли прихожую и остановились у двери. — Теперь приготовьтесь войти в зал и улыбайтесь, все время улыбайтесь. Люди ждут от вас этого.
Дежурный открыл перед ними дверь, и они вошли в зал. В этот момент оркестр замолчал; вокруг раздавались смех и громкие голоса, царила атмосфера благополучия, красивые женщины и мужчины в мундирах отражались в громадных зеркалах.
Гортензия сидела на одном из золотых кресел в противоположном конце зала, над ней почтительно склонился полковник артиллерии. Она, видимо, смеялась над тем, что он только что рассказал ей, и в этот момент встретилась глазами с Женевьевой. Возникла пауза — лишь на мгновение, потом она улыбнулась и перевела взгляд на своего полковника.
— Можно я поговорю с тетей? — спросила Женевьева.
— Конечно. В конце концов, будет лучше, если она узнает о раскладе в игре. Уверен, вы не станете отрицать, что она знает разницу между Анн-Мари и Женевьевой.