– Он здесь, господин Дальтон?
– У камина, пьет пиво, – откликнулся старик.
В широком очаге, сложенном из камня, горел огонь. Перед ним стоял стол и деревянная скамья. За столом сидел Данни Фахи и читал газету. Перед ним стоял стакан. Это был человек лет шестидесяти пяти, с неопрятной седеющей бородой, в матерчатой кепке и старом твидовом костюме.
– Я привела человека, который хочет тебя видеть, дядя Данни, – обратилась к нему Анжела.
Он взглянул сначала на нее, потом на Диллона с удивлением на лице:
– Что я могу сделать для вас, сэр? Диллон снял очки.
– Да благословит Бог всех нас, – произнес он с белфастским акцентом, – и особенно тебя, старый подонок.
Фахи побледнел, как мертвец, потрясение было слишком сильным.
– Господи помилуй! Это ты, Син, а я думал, что ты давно сыграл в ящик!
– Как видишь, нет, я здесь, перед тобой. – Диллон достал из бумажника пятифунтовую банкноту и передал ее Анжеле: – Пару виски, предпочтительно ирландского.
Она вернулась к бару. Диллон повернулся. У Данни Фахи были на глазах слезы. Он крепко обнял Диллона.
– Боже мой, Син! Я не могу выразить, как я рад тебя видеть!
Гостиная в доме Фахи была неопрятной и захламленной, со старой мебелью. Диллон сидел на диване, а Фахи растапливал камин. Анжела на кухне готовила еду. Кухня была без дверей, и Диллон видел, как она там суетится.
– Как тебе жилось, Син? – Фахи набил трубку и закурил ее. – Десять лет прошло с тех пор, как ты куролесил в Лондоне. Да, парень, ты заставил британцев призадуматься.
– Я не смог бы это сделать без тебя, Данни.
– Прекрасные деньки! А что случилось потом?
– Европа, Ближний Восток. Я все время был в движении. Много работал для ООП. Даже научился летать.
– Действительно?
Вошла Анжела и поставила на стол тарелки с яичницей, поджаренной с беконом.
– Ешьте, пока не остыло. – Она вернулась с подносом, па котором стояли чайник, молоко, три кружки и тарелка с хлебом и маслом. – Простите, что нет ничего более существенного, но мы не ждали гостей.
– Для меня и это хорошо, – сказал ей Диллон и начал жадно есть.
– Теперь, Син, ты здесь и одет как английский джентльмен. – Фахи повернулся к Анжеле: – Разве я тебе не говорил, что за актер этот человек? Все эти годы до него не смогли дотронуться даже пальцем, ни разу.
Она энергично закивала головой, радостно глядя на Диллона. От возбуждения она изменилась в лице:
– Вы теперь в деле, господин Диллон, я имею в виду ИРА?
– Скорее в аду наступят прохладные дни, чем я стану работать на эту шайку старперов, – заявил Диллон.
– Но ведь ты над чем-то мозгуешь сейчас, Син? сказал Фахи. – Я вижу. Давай выкладывай.