Мормад сообразил: безухий показал ему, кто заправляет в шайке.
– Сыграем? – предложил великондарец, извлекая из кармана стаканчик с тремя костями.
Нурташец взял стаканчик, высыпал кости на ладонь, покатал между пальцами.
– Играю своими,– сказал он и возвратил хозяину.
– Ушлый,– с одобрением признал длинноволосый.
Кости были с подвохом.
– Меня здесь Пронырой кличут,– сообщил великондарец.– Угадай, почему?
– Ушами не хлопаешь,– предположил Мормад.
Пара гиен снова заухала.
Длинноволосый не обиделся.
– А ты, корешок, не промах! – заявил он.– Я сразу усек.
– Я тебе не корешок,– холодно произнес Мормад.
Шрам у него на щеке налился кровью, а бледные губы сжались в тонкую полоску. Столичный заерзал на табурете.
– Как же тебя звать? – спросил Проныра.
Он предпочел смотреть не в глаза гостя, а на его руки.
– Мормад! – Нурташец поднялся так резко, что длинноволосый отшатнулся, а остальные, наоборот, качнулись вперед, ожидая драки.
Но гость не ударил, а прошелся тяжелым взглядом по каждому – и у каждого сразу же возникло желание отодвинуться на пару шагов.
Щелкнув пальцами, Мормад подозвал хозяина и сунул ему монету, одну из последних.
– За всех,– властно сказал нурташец.– Вот что, парни, я в этом городишке еще не бывал, так вы уж покажите мне, что и как.
– Это мы запросто,– с заметным облегчением проговорил Биток и выпятил грудь.– Мы тут каждую канаву – во как! – Он показал открытую ладонь.
– Не сомневаюсь,– усмехнулся Мормад.– Вот и прогуляемся.
И двинулся к выходу.
Четверо пошли за ним. Никого не смутило, что на улице ночь – время, не слишком подходящее для осмотра достопримечательностей.
На следующее утро одного зажиточного работорговца нашли в собственной спальне с перерезанным горлом. А вот драгоценностей и монет, которые хранились в тайничке под полом,– не нашли. Никто из слуг и домочадцев ничего не слышал и не видел. В том числе и два громилы, которые должны были охранять хозяина. В отношении последних все было понятно. Если человека двинуть дубинкой по макушке, у него здорово притупляются все чувства.
Следом за ограблением и убийством (не такое уж важное событие для столицы) в Великондаре произошло еще несколько таких же малозначительных вещей. Например, один весьма доходный трактир у Рыбных ворот поменял хозяина, и новым владельцем его стал, кто бы мог подумать, безобразник и гуляка Биток. А жена сотника городской стражи, надзиравшего за порядком у тех самых Рыбных ворот, стала щеголять в новых изумрудных серьгах хорошей эгеринской работы. О нет, этих сережек не было среди драгоценностей, похищенных у работорговца, так что связь между тремя малозначительными событиями выглядела и вовсе эфемерной.