Муза! Она оставалась на лужайке за домом. Как я мог сидеть в комнате, когда ее сейчас будут убивать проклятые азиаты? В который раз мне снилась эта сцена? Сотый? Тысячный?
Я сплю? Нет, это что-то другое. Если бы я спал, то не смог оценить увиденный сон. Я просыпаюсь, вот в чем дело. Жарковато. Потею, как в сауне, льется прямо ручьем. Только бы не в глаза! А, черт, защипало. Где там мои ручки-ножки? Какая слабость! Семь месяцев спячки, шутка ли? Так, надо сосредоточиться и поднести правую руку к глазам. Вот-вот, почти получается. Где эта чертова автоматика?! Мне полагается порция усиленного питания и стимуляторы, уколют меня сегодня или нет?! Ага, зашипело, так-то лучше.
Когда откинулся колпак «саркофага», я увидел перед собой незнакомое лицо красивой шатенки, которая с участием смотрела на меня, протягивая стакан с «гейзером». Чуть поодаль стоял крепкий, высокий парень в униформе пилота и стройная блондинка с пультом управления камерами в руках. Я вновь посмотрел на шатенку и вдруг вспомнил ее имя. Галя. Точно, это же Галя Соболева – одна из лучших аспиранток нашего с Гошей заведения. Стоп. Ее мы единогласно определили в первую тройку, а будить меня должна тройка номер семь. Следовательно, что-то произошло. Причем с «саркофагами» или здоровьем вахтенных, раз будят не Сомова или Ермакова, а меня. Настроение мое резко упало до нуля и продолжило бы спуск еще ниже, если бы не тонизирующее действие «гейзера». Это и называется встать не с той ноги.
Галя протянула мне роскошный махровый халат, и я осознал, что сижу в открытом «гробике», мягко говоря, голым. Накинув одежду, я выбрался из камеры и, шлепая босыми пятками по теплому полу, прошелся, разминаясь, вдоль рядов анабиозной аппаратуры Красной Зоны. Внешне все было в порядке. Я допил свой «коктейль» и, возвращая Соболевой стакан, спросил:
– Что стряслось?
– Человеческий фактор, Александр Николаевич… – в глазах Галины блеснули слезы, – причем почти тотально…
Я не понимал, что за смысл вкладывала она в столь загадочную формулировку, но видел, что нервишки у закаленного лично мной бойца не выдержали. Это представлялось невероятным. Ничего, разберемся…
– Все будет нормально, Галя, – я погладил ее по прохладной руке. – Придется вам разбудить всю мою смену, раз уж так сложилось.
Я обернулся к пилоту и, строго глядя ему в глаза, спросил:
– День полета?
– Двадцать седьмой, – вытянувшись в струнку, ответил парень.
– Смена, если не ошибаюсь, первая?
– Так точно.
– Двадцать седьмой, – я почесал кончик носа. – Не так уж плохо. Будите Кольченко и Бахареву. Потом, не медля, начинайте подготовку к сдаче вахты. Сдавать будете мне лично. В книге приема-передачи дежурств отметку я сделаю сам. И еще, напишите подробный рапорт о причинах нарушения последовательности смен. То же касается и вас, госпожа бортинженер.